— Ваше сиятельство... ваше сиятельство...
Ворвался в беспокойный сон Бестужева тихий женский голос. Интересно, ему это снится или это происходит и в самом деле? За последние несколько дней Георгий Васильевич спал всего несколько часов, так что не мог ответить на этот вопрос с абсолютной уверенностью.
Он открыл глаза и увидел лицо своей помощницы, которая смотрела на него с улыбкой. Тут он все вспомнил. Ну конечно. Под утро ему позвонил Демидов, в двух словах рассказал о том, что они нарыли, потом он велел арестовать Теряева, а затем...
Ага, затем он скинул сообщение Дарье, чтобы она разбудила его в девять, если обнаружит в кабинете спящим. Выходит, что он все-таки заснул.
— Сколько времени? — спросил он у Даши, сел на диване и зевнул.
— Девять ноль-ноль, ваше сиятельство, — ответила девушка и протянула ему полотенце, смоченное теплой водой.
— Демидов в управлении?
— Уже полчаса пытается к вам вломиться, но я держу оборону, говорю, что раньше девяти велено не будить.
— Ломится значит? — потянулся Бестужев, затем вытер лицо полотенцем и усмехнулся. — Ну, если ломится, пусть заходит. Как бы дверь с петель не вынес.
— Сейчас позову, — ответила девушка. — Кофе хотите?
— Давай. Только покрепче — голова трещит, может отпустит.
Едва Дарья вышла из кабинета, как дверь распахнулась снова и внутрь влетел довольный Демидов.
— Доброго утра, Георгий Васильевич!
— Да не ори ты так, Никита, — скривился Бестужев. — От твоего рева Лубянка рухнет.
— Может таблетку, ваше сиятельство?
— Ну ты прямо мать родная, — хмыкнул глава тайной канцелярии и встал с дивана. — Переживаешь... Не надо мне таблетку, один черт не берут они меня.
Бестужев посмотрел на себя в зеркало, пригладил волосы, затем сел за рабочий стол и хрустнул пальцами.