— Как дела, Никита Данилович? Рассказывай, чего стоишь приплясываешь. Теряева взяли?
— Ну а как иначе, Георгий Васильевич. Сразу после вашего разрешения за ним и поехали, — ответил заместитель.
— Проблемы были?
— Да какие там проблемы, ваше сиятельство? Охране его по зубам дали для профилактики, а сам герцог особо не сопротивлялся. Некогда ему было, — пожал плечами Демидов. — Все угрозами сыпал. Обещал, что весь мой род в порошок сотрут и по ветру развеют... Ну и ваш, само собой.
— Это понятно, — кивнул Бестужев. — Без этого никак.
Он внимательно посмотрел на Никиту, затем нахмурился и погрозил ему пальцем.
— Смотри! Вдруг ошибка — я тебя сам по ветру развею. Головой рискуем!
В этот момент вошла Дарья, прошла по кабинету и поставила перед своим шефом чашку кофе, аромат которого мгновенно разнесся по всей комнате.
— Спасибо, — кивнул Бестужев, затем взял со стола свой телефон и протянул девушке. — Держи. Покажи парням, пусть запишут модель и такой же мне купят.
— Хорошо, Георгий Васильевич, — ответила девушка.
— Никакой ошибки быть не может, ваше сиятельство, — продолжил Никита после того, как Дарья вышла из кабинета.
— Где он сейчас, в камере? — спросил Бестужев и отхлебнул обжигающего напитка.
— Так точно. Я ему дал пару часов подумать. Сказал все в точности как вы велели — наврал, что Ворона и Бирюкова тоже арестовали... Так что пока висит, размышляет.
— Молодец, — глава тайной канцелярии сделал еще один глоток и с одобрением посмотрел на напиток, который всего за несколько мгновений сотворил над ним волшебство — головная боль утихла, а мысли побежали гораздо резвее.
— Что прикажете, пусть еще повисит?
— Хватит. Времени у нас нет, — Бестужев за пару глотков допил кофе и встал из-за стола. — Каждый час на счету. Пошли поговорим с герцогом. Мне кажется он уже созрел.
Мужчины вышли из кабинета, немного попетляли по длинным коридорам, которые для всякого незнающего человека выглядели сплошным лабиринтом. Затем подошли к лестничному пролету и начали спускать. Их путь лежал в самый низ, на первый этаж.
Вообще-то можно было воспользоваться лифтом, но эта древняя конструкция раздражала Георгия Васильевича. Грохочущий, слишком медленный — всякий раз, когда он в нем оказывался, графу казалось, что он едет в гробу. Такое себе ощущение.
Вскоре они оказались в широком прохладном коридоре, по левой и правой стене которого вереницей тянулись глухие металлические двери.
— В девятой, — сказал Демидов.