— Когда отправляешься в логово убийц, трудно заранее предположить что тебя там ждет, — справедливо заметил Леонид Александрович. — Я, конечно, рассчитывал на его благоразумие, но учитывая предмет разговора...
— Все прошло просто отлично, — сказал я и потянулся в кресле. — Я посоветовал Кардиналу заплатить мне миллион рублей, чтобы я от него отвязался и будем надеяться, что он меня услышал. Его взгляд говорил мне о том, что при всех своих недостатках — человек он вполне себе здравомыслящий.
— Хорошо, если так, — кивнул виконт. — Ну а что насчет имени заказчика? Вам не удалось его узнать?
— Пока у меня его нет, но если мы рассчитываем на положительный исход по первому вопросу, то и заказчика тоже узнаем. Это было моей второй просьбой к магистру, так что — ждем. Я ему дал десять дней, а с момента нашего разговора прошло три. У старика еще целая неделя в запасе, — я пожал плечами. — Даже если он полный тугодум, времени вполне достаточно.
— Время покажет, — философски заметил мой начальник службы безопасности.
— Теперь ваша очередь делиться новостями, Леонид Александрович. Например, было бы интересно узнать как там поживает мой любезный друг Юрьевский? Вам не удалось уговорить Бестужева, чтобы он дал добро на мою встречу с ним? Дорого я бы заплатил за возможность подуэлировать с этим господином.
— Нет, — покачал головой Верховцев. — Если только вы не хотите поговорить с ним на Лубянке. Он сейчас там, тайная канцелярия с ним работает.
— Нет, это не то. Что за интерес мне с ним разговаривать? Мне бы ему голову открутить.
— В таком случае ничего не выйдет. Да я и не думаю, что он сможет дать вам хоть какой-то отпор. Судя по словам Георгия Константиновича, князь уже не так бодр, как был раньше. Он уже и говорит-то с трудом, а вы говорите дуэль...
— Жаль, — совершенно искренне расстроился я. — Но ничего не поделаешь — значит не суждено.
— Главное, чтобы его друзья на вас не ополчились, Владимир Михайлович. Князь человек непростой, род Юрьевских на последних ролях никогда не находился, а в последние годы и вовсе влиятельными союзниками оброс.
— Наслышан об этом, Леонид Александрович, — сказал я и улыбнулся, глядя как ветер внезапно поднял вверх короткую юбку на молоденькой девчонке. — Но меня их крысиная возня не очень интересует — пусть с ними тайная канцелярия разбирается. Думаю, Бестужев свое дело знает.
— Так-то оно так, ваше сиятельство, да вот только могут подумать, что князь на Лубянке вашими стараниями оказался. Все-таки деловые интересы у вас пересеклись...
— Ну и хорошо, что пересеклись — нечего было в свое время ручонки к чужому протягивать, — ответил я. — Да и что здесь обсуждать? Забрать «Транснефть-Эрго», это дело принципа, а вот то, что он там в акционерах оказался — его собственная ошибка, которую я устранил. Так что бросьте раньше времени беспокоиться, говорят нервные клетки не восстанавливаются.
— Тратить нервные клетки — моя профессиональная обязанность, — улыбнулся Верховцев. — Я уже без этого не могу. Но вы правы, подождем чем дело кончится.
— Кстати, про «Транснефть-Эрго»... Думаю, пора нам браться за наших старых знакомых. Если от кого-нибудь из них избавиться, то вся эта история заиграет новыми красками. В таком случае у меня будет основная доля и можно будет одним махом множество проблем решить.
— Мысль правильная, ваше сиятельство.
— Ага, я тоже так думаю. Мне эта идея и самому нравится. Во-первых, от немцев легким росчерком пера избавлюсь. Во-вторых, все остальные предприятия, которые сейчас мы втроем делим, себе заберу без шума и пыли. В общем — красота!
— У меня для вас хорошие новости, Владимир Михайлович, — сказал Леонид Александрович и улыбнулся. — Если реализовывать ваш план, то начать лучше с Морозова, потому что Болотов сбежал.
— Как так — сбежал?