Память Вавилона

Она воспользовалась ближайшим трансцендием, и вскоре дробный стук ее сердца слился с пощелкиванием цилиндров базы данных.

«Лорд Генри хочет видеть тебя, только тебя».

Дважды стукнув в дверь, девушка вошла в зал ордоннатора. И, с ходу налетев на пирамиду из картонных коробок, спросила себя, не ошиблась ли она. В зале мерцал сумеречный свет, источник которого Офелия обнаружила в тот момент, когда прямо ей в очки ударила световая струя. Стоящий на табурете проектор отбрасывал на экран призрачные изображения. Каждые десять секунд происходила смена кадра, сопровождавшаяся механическим щелчком. На пленке были отсняты печатные тексты, а проектор позволял увеличить изображение.

– Не стойте на свету.

Голос Торна звучал где-то в глубине зала, за высоченными штабелями картонных коробок. Подойдя ближе, девушка увидела, что он сидит в закутке, где тени казались особенно густыми, кое-как примостившись на низкой скамейке рядом с проектором. Склонившись над аппаратом, он вращал круглую ручку и каждые десять секунд, с астрономической точностью, бросал короткий взгляд на экран, где появлялась новая картинка.

– Откройте коробку, – произнес Торн, не отрываясь от своего занятия.

Это было сказано не слишком любезно, но Офелия почувствовала, что глаза ее на мокром месте, в носу захлюпало, а в горле встал комок. Внезапно девушка поняла, как сильно она испугалась, когда Торн оттолкнул ее, и как ей спокойно, когда она вновь его видит. Офелия наугад открыла одну из коробок, загромождавших комнату. В коробке лежали бобины с микрофильмами – судя по всему, довольно древними.

– Если можете, определяйте даты и откладывайте в сторону самые старые, – скомандовал Торн.

Хирургически точным жестом он вынул из проектора катушку с пленкой и вставил новую. Офелия мечтала, чтобы он сделал хотя бы коротенькую паузу, но, похоже, работа занимала Торна еще больше обычного. Лампочка проектора высветила серебристую щетину, обильно проступившую у него на щеках. Офелия ощущала какую-то дикую энергию, исходившую от Торна подобно электрическому полю. Как долго он сидел, скорчившись, на этой табуретке? Знал ли, что прямо под Секретариумом прошла церемония присвоения степеней?

Бросив взгляд на экран, где возник очередной кадр, Торн нахмурился: он понял, что Офелия так и не начала отбор катушек с пленками.

– Я в курсе вашей размолвки с Бесстрашным-и-Почти-Безупречным, вашей познавательной беседы с профессором Вольфом и ваших изысканий относительно судьбы книг Е. Д., после того как miss Сайленс их уничтожила, – на одном дыхании перечислил Торн. – Похоже, вы действительно напали на след. Если бы в тот вечер мы не ссорились, а все обсудили, то сумели бы выиграть время. Микрофильмы, которые вы здесь видите, изготовлены к Межсемейной выставке, состоявшейся шестьдесят лет тому назад, – объяснил он. – С тех пор их никто не разбирал. Резонно предположить, что где-то в этих коробках может оказаться копия книг Е. Д. и…

– Я не буду виртуозом, – оборвала его Офелия.

В эту минуту книги Е. Д. показались ей пустячными и бессмысленными. Самой главной, настоятельной потребностью являлась необходимость срочно поговорить с Торном.

– Мне это известно.

Он говорил, не поднимая головы от проектора и продолжая равномерно крутить ручку промотки пленки.

– Я высказался против присуждения вам степени, – продолжал он деловым тоном. – И предположил, что мое мнение достаточно весомо, чтобы к нему прислушались.

– Вы? – прошептала Офелия. – Но я думала, вы хотели…

– Я изменил свое решение. Не так давно мне показалось, что Генеалогисты больше обычного интересуются будущими предвестниками. Я не мог поощрять ваше желание получить эту степень. Ибо в таком случае вам не удалось бы сохранить инкогнито.

– Но вы могли бы…

– Сначала поговорить с вами? – завершил вместо нее Торн. – Вспомните, в последние дни вы были совершенно недосягаемы.