Я почему-то был уверен, что мои родители давали Мухожукову процентов пять, не больше. А еще мне все это смертельно надоело — и жадные лживые аристо, и когда на нас с сестрой наставляют стволы нацмены из местных банд.
— Левого, Таня, — посоветовал я сестре.
Сам же я резко обернулся и, активировав ауру, нокаутировал мощным прямым в рожу немца с карабином, стоявшего справа, ближе ко мне.
Таня тем временем одним ударом заряженного магией кулачка впечатала в стену второго вооруженного немца, проломив ему грудину.
Очень неплохо, для юной магички первого ранга.
Но немец уже снова пытался навести карабин на Таню, так что я помог девушке, развалив немца парой фронт-киков.
Двое сподручных Мухожукова таким образом за секунду вышли из строя.
Третий немец, называвший себя Гегелем, выхватил пистолет.
— Бросай, швайне, — посоветовал я ему, — Плохая идея. Не на тех напали.
Гегель пистолет не бросил, но растерянно взглянул на Мухожукова. Этого короткого замешательства мне хватило, чтобы вырубить Гегеля мощным апперкотом.
— Я пришлю им своего целителя, — заверил я графа, — И тебе тоже.
Мухожуков тем временем вскочил из-за стола. Вересковая трубка выпала из его кривого рта, алая аура агрессивно заметалась вокруг графа, в ней роились крупные мясные мухи, вперемешку с какими-то жуками.
— Нормально же общались… — начал было Мухожуков, но я перебил его:
— Нет, граф, это ни разу не нормально. Вы стреляли в мою сестру. А еще подослали свою поганую родственницу, чтобы она якобы оттолкнула Таню в последний момент и спасла ей жизнь. Так вы хотели завоевать мое доверие, я уверен. Вот только до этого вы моей сестре угрожали. Что вы там писали в своем долбаном сообщении? Что лишите мою сестру девственности, насколько я помню…
— Нет, нет, это не я, — запыхтел граф, над которым теперь вился уже целый рой мух, — Это все эти ублюдки немцы. Это они угрожали вашей сестре и подстрелили её. А моя родственница вашу сестру как раз спасла. Я же не могу нести ответственность за немцев, за этих отморозков…
— А, понятно, — кивнул я, — То есть вы решили поиграть в кнут и пряник, граф? Типа немцы в мою сестру стреляют, а та девочка из Смольного, ваша родня, её спасает, после чего я проникаюсь к вам доверием и уважением, и отдаю вам девяносто процентов дохода от пилюль? Так?
Мухожуков ничего не ответил, только запыхтел еще больше.
— Если так — то вынужден констатировать, что вы считаете меня идиотом, граф, — заметил я, — И я считаю такое отношение с вашей стороны просто оскорбительным. Вы меня очень сильно обидели, сударь. А немцы явно подчиняются вам, и без вашего ведома даже в муху не выстрелят. Вы меня понимаете, граф? Вам же близка тема мух, я надеюсь? Вижу, что близка. И уж тем более немцы не стали бы стрелять без вашего приказа в мою сестру.
Так что я уверен, что все поганые угрозы исходили от вас лично. И приказ расстрелять Таню тоже. Вы хотели меня запугать? Ну что же вам, это удалось. Я правда напуган, и вы сейчас пожнете последствия этого.
— Нагибин, ты охренел, мразь! Я не тот человек, которому можно хамить! — пришел в ярость граф.