Лесной Охотник

Кровавые доски под ногами скользили, когда требовалось держать равновесие под градом новых ударов.

И вдруг судно начало слушаться, с запозданием отреагировав на сигналы. Майкл постарался взять на себя управление, и русский радист отступил, чтобы освободить ему место. Огненный снаряд, шипя, пролетел над самой головой Майкла, но он не уделил опасности внимания, чувствуя, как корабль поворачивается на несколько дюймов.

По обе стороны «Софии» взметнулась вода, а затем впереди Майкл увидел белую массу, скрытую морем.

Туман…

Он посмотрел на указатель режима хода судна — был установлен «полный вперед», похоже, Медина перед смертью успел набрать максимальную скорость, и теперь «София» неслась прямо в густой туман. Что ж… можно было попытаться.

И вдруг позади раздалось.

— Отойди, сукин сын!

Кто-то толкнул Майкла в сторону.

Гюстав Бушен, истекая кровью из раны на лбу, взялся за управление. Он тоже понял план и хотел осуществить его, чтобы не даться врагу так просто.

Грохот пушек эхом разносился над морем. Майкл чувствовал запах крови, пота и страха.

— Иди на корму! — приказал Бушен русскому. — Найти того, кто может бросать веревки и сети! Иди, быстро!

Русский радист понесся вниз по лестнице. Майкл понял, на что были направлены надежды Бушена, потому что военный корабль должен был идти прямо за ними…

Итак, дрожа, «София» вошла в туман, и тот сомкнулся вокруг израненного грузового судна, как огромное облако. За считанные секунды завитки тумана окутали палубу и сократили видимость почти до нуля.

— Allez, Allez! [Вперед, вперед! (фр).] — отчаянно шептал Бушен, пока кровь сбегала по его дождевику и грязной рубашке. В следующий миг он повернул руль немного влево. Потом снова вправо. Белый туман прокрался в рубку, словно дыхание призраков.

Майкл подошел к Бушену, нашел рядом тряпку сомнительной чистоты и протянул ее капитану, чтобы тот прижал ее к ране на лбу.

Бушен снова повернул влево.

— Прижмите к ране. Нужно остановить кровь, — порекомендовал Майкл и взял на себя управление. Капитан подошел к переключению скорости и перевел двигатель в режим полной остановки.

Голоса больших дизельных двигателей начали стремительно усмиряться.

Затем… осталось только шипение моря и туман, обволакивающий измученную ранами плоть «Софии». В отдалении слышались крики людей в сгущающейся темноте.

Корабль дрейфовал. Оголенные провода продолжали искрить.