И Император Франции Франк явно считал также, он вышел из толпы, пройдя совсем рядом со мной — маленький толстый человечек во фраке, чем-то отдаленно напоминавший Наполеона с портретов.
Франка сопровождали несколько суровых мужиков-охранников. Не столь красивы, как Лейб-Стражницы русского Императора, но люлей наверняка могут навешать не хуже.
Один из охранников подал Франку золотую корону.
— О-ла-ла, — махнул рукой Император и тихо произнёс по-французски, — Во время шутовского представления короны не носят, мон шер.
Значит, Франк понимал, что Полётов его просто унижает, зарабатывая себе понт и репутацию.
Но к торту все же пошёл, с гордо поднятой головой, но печальными глазами — как будто его вели на эшафот.
Интересно, каким образом Полётов смог заставить Франка поучаствовать в этом представлении? Что он обещал французскому Императору?
Все на лугу сейчас гадали об этом, я видел это по взглядам стоявших рядом АРИСТО…
А сам я гадал больше всех. Ибо понимал, что Полётов к вечеру будет или правителем России или трупом. Других вариантов Великий Князь себе просто не оставил.
И если он победит…
В таком случае мой козырь против либералов, тот самый, которым меня снабдил Соловьев, был никаким не козырем, а просто жалкой шестеркой.
Франк подошёл к торту, отказался от поданного официантом ножа и достал собственный кинжал, инкрустированный драгоценными камнями.
— Первый кусок торта предназначен… — объявил Полётов, снова сделав театральную паузу.
На этот раз я уже даже не надеялся, что меня первым попотчуют тортиком.
— Софии Багатур-Булановой, — закончил Великий князь фразу, — Официальному представителю канцлера и Его Величества русского Императора на нынешних Играх! Ведь мы заботимся о благе Родины, а не о собственном кармане, дамы и господа. Поэтому первый кусок — стране. Которую и представляет здесь Её Высочество Багатур-Буланова.
Очередная речь, полная оскорблений.
Я уже достаточно изучил местный этикет, чтобы понять, почему АРИСТО вокруг так ахают.
Во-первых, Полётов не назвал имени русского Императора. Что было прямым плевком в рожу Павлу Стальному.
Во-вторых, князь упомянул канцлера раньше Государя, что уже было не только плевком в и без того оплеванного Стального, но и реверансом в мою сторону, ибо я был мужем канцлера.
В-третьих, Полётов противопоставил в своей речи Родину и магократию. Чисто республиканская риторика, консерватор или лоялист так бы никогда не сказал, для них не было разницы между страной и магократией…
ebooksa