Как только я вошел в Башню Богини — двери за мной тут же не просто закрылись, а вообще исчезли, на их месте возникла глухая мраморная стена.
Вот это было жутковато, и каждый раз меня пугало...
— Муж одарил меня честью, — прозвенел голос Алёны.
Все её три золотых глаза смотрели на меня, как будто с теплотой или даже с любовью.
Но я знал, что выражению этих глаз доверять нельзя.
Когда Алёна говорила — она не раскрывала губ. Её слова рождались прямо в моем мозгу, минуя слух, Алёна уже давно не прибегала к обычной человеческой речи.
Богиня спорхнула вниз ко мне, потом легко и быстро поцеловала меня в губы...
Потрясающе. Ощущение было таким, будто меня коснулось само Солнце.
Я на миг даже забыл, зачем сюда пришёл.
А Алёна уже отстранилась от меня, взлетела и заняла свое прежнее положение, паря в воздухе между двумя Древами и усевшись по-турецки в потоках магии.
— Шаманов... — начал было я, оклемавшись от Алёниного поцелуя.
— Знаю, — прощебетала Богиня, — Какой у нас по счету Шаманов?
— Третий, — тут же доложил Соловьев, — До него еще два суда. А потом — Шамановы, муж и жена.
— Придется подождать, — пропела Алёна, — Но это не займет много времени, обещаю. Так что останься, Саша. Я дам тебе защищать твоего друга, когда до него дойдет дело. Но только учти, что если он виновен — его ждет кара.
Я молча кивнул.
Я уже однажды видел, как Алёна вершит правосудие, когда казнили Петю, так что понимал, что много времени это и правда не займет.
Пожалуй, мне следует использовать эту временную фору, которую мне дала Богиня, чтобы обдумать линию защиты Шаманова... Хоть я и понимал, что это бесполезно. Против лома нет приема, нет приема и против безумных богинь.
— Граф Соколов, — тем временем доложил Соловьев, заглянув в свой смартфон, — Обвиняется в ереси.
В центре зала тут же метнулась золотая вспышка — из неё выпал бывший Шеф Охранного Отделения Соколов, в железных кандалах, сжимавших его запястья.
Выглядел Соколов паршиво, даже без учета кандалов.