Во все Имперские. Том 12. Финал

22
18
20
22
24
26
28
30

— Да, — подтвердил мальчик, — Это нормально?

Хех. Стандартный вопрос для ребенка лет восьми. А разумом Рюрик был именно в этом возрасте.

— Да, — ответил я, после некоторых колебаний, — Это нормально, Рюрик. Не все нужно говорить маме.

Я рефлекторно вжал голову в плечи, боясь, что меня сейчас поразит молния с небес за такие речи.

Но молнии не было.

А Рюрик сказал, заметив мою реакцию:

— Пап, не бойся. Мама нас сейчас не слышит.

— Да?

— Да, — уверенно сообщил Рюрик, — Мама не сильнее меня, не забывай. Мы с ней — боги. Мы почти равны по силе. Просто я еще маленький. Но я могу запретить маме следить за мной. Я так уже делал, много раз. И она нас сейчас не слышит.

— Что ж... Так что ты не хочешь рассказывать маме? Если твоя пипирка становится большой по утрам — то это нормально для мальчика...

— Папа, ты иногда бываешь очень глупым, — вздохнул Рюрик, — И моя пипирка тут не причем. Я говорю о своих снах. Я видел кое-что во сне.

— Ну, если тебя снятся девочки...

— Папа! — вот теперь Рюрик уже на самом деле разозлился, — Я не про пипирки, и не про девочек! Мои сны — совсем о другом. Почему ты всегда думаешь только про пипирки?

— Не знаю, — я пожал плечами, — А что до снов — то во сне ты иногда вспоминаешь свою прошлую жизнь. Когда ты был конунгом Рюриком тысячу лет назад. Такие сны — нормальны для тебя. Ты же почти бог, ты можешь помнить свою прошлую жизнь.

— Знаю, — Рюрик кивнул, — Но прошлая жизнь — это же всё битвы, корабли, моря... Эти сны я люблю. А сны, которые я стал видеть недавно — они совсем другие.

Я напрягся.

Мне живо вспомнились мои собственные ночные кошмары, которыми я сам страдал последние месяцы.

— Сны — тонкая материя, — осторожно ответил я, — Иногда сны это просто сны. Иногда наша душа хочет нам что-то рассказать в наших снах. Иногда мы просто переживаем во сне то, чего мы боимся. А иногда с нами во сне говорит Бог.

Я сам испугался того, что сказал. Вот упоминать Бога мне наверняка не следовало, Алёна не терпела никаких богов, кроме себя самой.

Но кары опять не последовало, видимо, Рюрик был прав, и Алёна нас сейчас не слышала.