Я мчался сквозь ветра и облака подобно павшей звезде.
Моя скорость была запредельной, я уже оставил позади Европу и теперь летел над просторами азиатской части России.
Я знал, куда лететь без всяких координат.
Моя божественная чуйка вела меня, а Либератор, казалось, сам звал меня к вершинам упоения властью...
Вот теперь я наконец услышал Зов. Не Зов непонятного Перводрева, а первозданный животный Зов Либератора.
И я принял этот зов, он был близок мне...
Чем я собственно отличаюсь от Либератора? Мы с ним одной крови. Мы оба — жертвы несправедливости, выкидыши Вселенной!
И мы оба жаждем лишь двух вещей — свободы и справедливости. В самом прямом значении этих слов...
Я разглядел внизу Норильск — россыпь серых зданий.
Алёна вроде говорила, что Павловск должен лететь сейчас в ста километрах к северу от Норильска.
Но там Павловска не было, я промчался над Норильском, и над какой-то рекой, и над скальной грядой, и лишь тогда обнаружил Павловск — город уже успел улететь километров на триста от той точки, про которую сообщала Алёнка.
Столица Российской Империи неслась под облаками, защищенная алым магическим куполом Либератора...
Я пробил этот купол без труда и полетел над городом, который казался сейчас вымершим.
Вот сгоревший дотла дворец, а вот вертолетная площадка за ним...
Площадка была засыпана снегом, а еще усеяна остовами вертолетов, боевых роботов и трупами.
Но Либератор был здесь — его фигура, состоявшая из какого-то бурого мяса, возвышалась на шесть метров над землей.
Рядом с Либератором торчали несколько Лейб-стражниц, явно покоренных его волей, а на коленях в снегу стояла Алёнка — голая и истерзанная, вся в крови, девушка была в своей человеческой форме.
Еще здесь висел в воздухе какой-то магический кокон, ярко сиявший магией. Судя по цветам кокона — внутри прятался Рюрик. Мой якобы «сын».
Хотя какой он мне к черту сын? Мне плевать на этого мальчика, на всех них плевать... Этот сынок, помнится, хотел меня убить.
Я резко приземлился в снег, прямо перед Либератором.