Можно ли преуспеть в распространении своих идей, не прибегая к такого рода приманкам? Наверное, можно. Но пряник приходится обещать всегда, такова уж человеческая природа – ведь никто не может начать поиск Пути, не имея самых банальных желаний, вроде обретения бессмертия, силы, блаженства и тому подобного. Если твоя цель создать в обществе запрос на новое учение, на новый Путь, то преувеличения, таинственность и заманчивые обещания должны быть включены в его описание. Другое дело, что на подобные вещи клюют чаще всего те люди, которым пройти Путь не под силу, но это, как говорится, одно из неизбежных следствий подобной Работы.
Ошо рассказывал, что в самом начале своей работы с людьми он пытался давать им Истину в чистом виде. По его словам, их рвало от нее. Они были неспособны «переварить» получаемую информацию и энергию. Потом он стал разбавлять ее приятной ложью, и тогда, когда Истины осталось совсем немного, люди начали потихоньку усваивать хоть что-то. Я вполне доверяю этому его рассказу, потому что сам неоднократно сталкивался с тем, насколько невосприимчивы неподготовленные люди к истине о них самих, а уж к Истине как таковой – и подавно. Поэтому «продавать» людям Истину бесполезно: в том состоянии, в котором они находятся в обыденной жизни, Истина не кажется им привлекательной. Вот мистикам и приходится выкручиваться, чтобы хоть как-то привлечь их внимание к своему посланию. Или начинать с самых простых и очевидных истин, чтобы постепенно, в процессе работы над собой, люди могли дозреть до понимания и восприятия истин куда более высоких. Но на простых истинах послание не построишь, потому что за последние пару тысяч лет все они были уже использованы мистиками, работавшими до нас, и стали слишком привычными и «замыленными». Другие же истины, которые усваиваются более-менее легко, слишком мелки для того, чтобы на них что-нибудь строить. Вот и приходится носителям послания придумывать все новые и новые способы привлечения внимания людей, давая им порой заведомо ложную информацию. Трудно сказать, насколько в данном случае цель оправдывает средства, но для того, чтобы разбудить спящего, можно, наверное, крикнуть: «Пожар!», и кому-то это поможет. В любом случае, ни одно послание не может стоять исключительно на лжи или преувеличениях, иначе оно уже и не послание вовсе.
В послании Идриса Шаха было немало Истины. В первую очередь, она касалась человеческого ума – его обусловленности, проявлений эго, способов мышления, обработки и восприятия информации. К прянику Традиции и эволюции прилагался кнут – в той части послания, где описывалось состояние ума современного человека. Очень точно и с немалой долей иронии перед читателем обнажались его эго и ум, живущий и принимающий решения по старым заигранным шаблонам. Для усиления эффекта обычным людям противопоставлялись суфии, и было в этом сравнении нечто, вызывавшее вполне ощутимый дискомфорт у читателя. Кнут действовал неплохо – по молодости, при чтении очередного текста Шаха, я не раз ловил себя на ощущении полной своей ничтожности. Такое же ощущение, знаю, испытывали и многие другие читатели. Были, правда, и такие, которые ничего подобного не чувствовали, но они либо уже относили себя к суфиям, либо читали книги не с целью открыть для себя истину, а скорее для интеллектуального развлечения.
Желание не испытывать дискомфорт от осознания собственного несовершенства тоже может стать стимулом, приводящим человека на Путь. Неудовлетворенность, возникающая из подобного дискомфорта, вполне способствует этому. Но Шах так сильно и ясно обозначал несовершенство людей и, одновременно, совершенство суфиев, что разрыв выглядел непреодолимым, тем более что он не предлагал никаких конкретных путей к тому, чтобы стать суфием.
Здесь перед нами появляется очередная тайна. Приходит Учитель, который преподносит Знание – о суфизме, Традиции, эволюции, – но информация, выдаваемая им, не имеет практической части. Шах не раз и не два упоминает суфийские методы обучения, но не приводит ни одного из них и не дает ссылки на тексты, где можно было бы о них прочитать. То, что он дает, – подготовительная часть, где объясняются некоторые принципы обучения, но дело до него так и не доходит. Зачем приносить знание, которое не имеет практического применения или может быть применено только в определенных условиях? Шах дает много теоретического знания – о том, как вырождаются группы и меняется Работа, об имитаторах и лжеучителях, о том, что нужно учиться тому, как учиться… И эта информация весьма полезная. Но описания практик мы у него не встречаем, и его тексты обрываются ровно там, где надо бы говорить о конкретных методах, благодаря которым обычный человек мог бы стать суфием. Здесь возникает разрыв – с одной стороны, Шах объявляет о существовании возможности развития и утверждает, что оно просто необходимо людям, с другой стороны – он оставляет нераскрытым самый главный вопрос: как становятся суфиями? Мы не получаем от него никаких указаний – только упоминания о суфийских методах обучения и притчи в качестве иллюстративного и учебного материала.
Притчи, представленные Шахом, – это особая история. Книги, в которых он собрал притчи, применявшиеся суфиями в качестве обучающего материала, обладают высочайшей ценностью. Благодаря им каждый может соприкоснуться с мудростью, копившейся и передававшейся веками. Шах отбирал их в сборники, исходя из каких-то своих соображений и целей, но работа с притчами сулит немало открытий тому, кто посвятит этому определенное время.
Шах постоянно указывает на то, что в каждой притче можно найти несколько уровней смыслов. Так оно и есть – в большинстве случаев. Но возможность их открыть для себя соответствует опыту, которым вы обладаете, и никак иначе. Сам Шах писал, что учебный смысл некоторых притч можно понять, только зная язык символов, который в них использован, имея знание суфийского их значения. С какими-то притчами, скорее всего, так и есть. Однако существует немало притч, адаптированных Шахом для западного читателя, где знание символики практически не нужно. Но нужно уметь работать с притчей, чтобы прийти к осознанию разных смысловых уровней, в ней представленных.
Если вам хочется понять, что же заложено в той или иной притче, – ее следует начитывать. Недостаточно прочитать ее один или два раза. Надо возвращаться к ней и перечитывать снова и снова, пока она прочно не осядет в вашем уме. При начитывании следует смотреть на основной смысл истории и второстепенные смыслы, разбросанные там и тут и представляющие собой ключи, применив которые на практике, можно получить новый опыт и понимание.
Вот, например, короткая притча из книги «Мыслители Востока»:
«В суфийском монастыре в Шиштау, в теккии есть зал, выложенный великолепными инкрустированными изразцами, которым нет цены.
На протяжении почти трех столетий стекались сюда шейхи, эмиры, султаны и ученые, чтобы медитировать и находиться в присутствии Мастера Века.
Но у него был свой собственный круг, и он проводил свои занятия в прямоугольной комнате, походившей на кухню.
Вот почему во многих теккиях есть место, известное как Очаг».
Что можно сказать по поводу смыслов, которые из нее вытекают? Самый очевидный – что всегда существует скрытая часть суфийской Работы, в которой участвуют те, кто действительно готов к этому. Вот еще один: что каждый может получить только то, к чему действительно готов, и даже Мастер Века не сможет предложить вам больше, чем вы готовы усвоить и воспринять. И что ни книжное знание, ни высокое положение и деньги не изменят данную ситуацию. Кроме того, истинная Работа не должна выноситься напоказ, и тем, кто приезжает побыть в присутствии Мастера, вовсе не обязательно и даже противопоказано знать о ней. И еще один смысл: пока вы озабочены внешним – своим положением, антуражем, в котором проходит обучение, и тем, как и где вас принимают, – путь внутрь будет для вас закрыт. Очаг – это сердце суфийской Работы, и в то же время – символ человеческого Сердца. Если вам хочется быть в компании знати и чувствовать себя важной персоной, то вы не готовы к тому, чтобы обратиться к Сердцу.
Суфийские притчи, изданные и обработанные Шахом, – поистине бесценный учебный материал. Тем, кто вступал с ним в контакт – прямой или по переписке, – предлагалось развивать свое понимание через их чтение и толкование. Даже хорошо известные вам притчи следует время от времени перечитывать, и тогда вы сможете понять, насколько выросло и углубилось ваше понимание, а значит – насколько вы продвинулись в работе над собой. К обучающим тестам вообще полезно периодически возвращаться – если, конечно, вы не считаете, что уже поняли и узнали все, что вам нужно было узнать.
Идрис Шах работал с идеями и через идеи, внедряя их в умы своих читателей. Он мало или почти ничего не говорит о чувствах – они совсем его не интересуют. Зато об идеях, их влиянии и восприятии он знает очень много. Он говорит об уме и работает с умом – с тем, как можно его правильно настроить, подготовить к восприятию неких высших идей и к Работе, благодаря которой человек может обрести озарение. Об озарении тоже говорится вскользь, без подробностей. Кое-где Шах говорит о Любви, но это бывает крайне редко. Ведь любовь суфиев обращена к Богу, а к теме Бога Шах практически не подходит и, я бы сказал, всячески ее избегает. Но суфизм без Бога – это даже не абсурд, а какой-то сюрреализм.
Если принять версию, что главной целью его Работы было выведение суфизма из-под ислама, тогда становится понятным все, что он делал. Объявление о существовании Традиции, которая возникла задолго до появления ислама, служило той же цели, и все, что говорилось или не говорилось Шахом, тоже диктовалось ею. Цель, как и положено, оправдывала средства.
Что бы там Шах ни писал о существовании некой все пронизывающей Традиции, но все учебные тексты и вообще вся информация о суфизме была взята им из того самого «исламского» суфизма. Как если бы никаких суфийских учебных материалов вне его никогда не было. Боюсь, что Традиция, существующая вне ислама, была придумана Шахом для достижения им своей цели – создания возможности для самостоятельного развития суфизма в современном мире. Сделать суфизм свободным от влияния ортодоксов и традиций, сформировавшихся в уже выродившихся группах и орденах. Существуют свидетельства, в которых говорится о том, что Шах считал невозможным дальнейшее развитие суфизма на Востоке. Более того, он якобы утверждал, что на Востоке скоро сложится такая обстановка, в которой суфизм вообще может исчезнуть. Если учесть, что эти утверждения были сделаны в шестидесятых или семидесятых годах прошлого столетия, то Шах, похоже, оказался прав. То, что сейчас происходит в странах, где зарождался и развивался суфизм, вряд ли можно назвать благоприятной средой для осуществления живой мистической Работы. Так что Шах мог понимать свою миссию как спасение суфизма от окончательного вырождения.
Об этом вырождении и признаках деградации групп суфийского толка Шах написал довольно много. Можно сказать, что немалая часть его наследия посвящена именно тому, как отличить истинное суфийское обучение от ложного и настоящую Работу – от ее имитации. Таким образом, Идрис Шах создавал возможность для различения – тем, кто захочет найти истинное обучение и настоящую рабочую группу. Он оставлял указания и расставлял вешки для тех, кто захочет пойти по Пути, который сам же и описал. Точнее, описал условия, в которых этот Путь мог бы быть начат.
Исходя из всего вышесказанного, становится понятным, почему Шах не мог давать практической части в своем учении. Все практики суфиев, кроме, может быть, практик осознания себя, были завязаны на Аллаха и кораническое понимание Бытия. То есть – на ислам, из-под сени и влияния которого Шах и стремился его вывести. Для того чтобы появились новые практики, уже не столь «исламские» и не требующие принадлежности суфиев к исламу, должны были появиться искатели, способные воспринимать суфизм как самостоятельное мистическое течение. Именно Работа Идриса Шаха должна была создать условия для их появления. А когда пришли бы люди, готовые воспринимать суфизм по-новому, тогда появился бы и тот, кто дал бы новые, не столь «исламские» практики и Знание, изложенное без постоянных отсылок к Корану. Таким, как я понимаю, был изначальный план Работы Шаха. Хотя жизнь, как это часто бывает, внесла в него свои неожиданные коррективы.
ebooksa