– Злая ты! – пробормотала она.
– Ты зато добрая!
– Мама считает, что это переходный возраст, а никакой не демон.
– Много понимает твоя мама!
Рита поджала губы и ничего не сказала.
– Кстати, где ты живешь? – спросила Женька. – Хотела к тебе вчера зайти, но не вспомнила адреса.
Рита прервала свое занятие:
– Зачем заходить? Не надо.
– Ко мне вваливаться можно, а к тебе нельзя?
Рита ответила не сразу. Молчала, обдумывая.
– А ты зачем ко мне хочешь?
– Убить хочу.
– А, – протянула Рита и снова стала чистить трещину.
Захотелось вывести Риту из себя:
– Как там Борюсик поживает?
Рита стрельнула глазами, прошептала:
– Нормально.
И пересела. Женька торжественно опустилась на ее место.
Парта перед ней была знатно расписана. Не одна параллель царапала и ковыряла столешницу. Много тяжелых учебных часов прокатилось над этой партой, много было пролито слез из-за оценок. Много трудолюбивых рук ковыряли тайные послания, которые тут же становились достоянием школы. Со временем царапки забились грязью. Эту-то грязь добрая Рита и вычищала, ожидая, когда придет Женька. Выбирала она не случайные слова. Специально или машинально, но она очистила слово «СМЕРТЬ». Кто-то, сидящий за этой партой, пожелал смерти таинственной Машке. Канувшая в Лету Машка то ли своей вредностью, то ли болтливостью, то ли зазнайством, но вызвала жгучую ненависть. И вот теперь эта ненависть продолжает жить и переходить из рук в руки. Ну, необязательно эта, конечно, какая-нибудь похожая.
Урок пролетел в безостановочном кипении – как же ее все раздражали, как же она всех ненавидела! Как же ей хотелось подойти и каждого – каждого! – стукнуть кулаком так, чтобы улыбка навсегда сбежала с их противных лиц.