«Да кое-кто тут приезжал, весь режим мне сбил, не могу вот так сразу к нему вернуться, ложусь поздно, думаю… о всяком».
«О чём это?»
«Не скажу! — Юра прислал смайл, показывающий язык. — Как там мама?»
«Встретил, привёз домой, остался ночевать в родительской квартире. Лежу в своей старой постели, тут очень неудобный матрац, чувствую спиной все пружины. И как только спал на нём столько лет?»
«Это потому что меня рядом нет. Со мной тебе было бы удобнее».
Володя вздохнул.
«Да, Юр, с тобой мне было бы удобно спать даже на тибетских колючках».
Юра некоторое время молчал, а потом написал:
«Хотя не исключено, что со мной тебе в спину упиралось бы нечто другое».
«Юра!»
Тот прислал в ответ хохочущий смайлик.
«Ладно, я пойду спать. Надеюсь, теперь ты будешь засыпать с мыслями обо мне. Спокойной ночи».
«Спокойной». — Володя занёс было палец над смайликом с поцелуем, но в последний момент передумал. Решил, что это уже чересчур по-детски.
Засыпать с мыслями о Юре действительно было приятно, вот только уснуть получилось не сразу. Оказалось очень легко представить лежащего рядом Юру — на узком диване, тесно прижимающегося и дышащего Володе в шею. Избавиться от этих мыслей было непросто, они не давали уснуть, а стоило начать засыпать, как образ Юры становился даже более чётким, почти осязаемым. А понимание того, что это лишь фантазия, навевало тоску — когда ещё они смогут заснуть в одной кровати в реальности?
С утра мама значительно оживилась. Проснулась раньше Володи, приготовила завтрак, разбудила его.
Вечером, утомлённая после дороги и грустная, она молчала, а вот теперь разговорилась. Пока Володя ел сырники и пил кофе, она пересказывала свою поездку. Володя довольно быстро запутался в хронологии событий — мама имела привычку перескакивать с пятого на десятое. Он слушал вполуха, одновременно желая Юре доброго утра в ICQ. Тот был офлайн, но Володя всё равно решил ему написать:
«Вчера еле уснул, всё думал о тебе. Караул какой-то, если так продолжится — совсем спать не смогу», — и добавил смеющийся смайлик.
— Детки у неё, конечно, такие карапузы, — говорила мама, наливая себе чай. — И вот вроде, знаешь, новорождённые всегда такие… страшненькие, а эти — просто прелесть! Вова в близняшках просто души не чает, ходит их качает постоянно, что-то рассказывает — хотя что они ещё понимают, им месяц от роду! Алина даже раздражается: как Таня привозит их в гости к деду, так он обо всём забывает. И никому не даёт с ними возиться, даже подгузники сам меняет! Такие забавные. Вова же облысел уже, а у малышек волосы только-только появились, да и светлые совсем, незаметные. Он внучек на руках таскает, ну натурально трёхголовый лысый Змей Горыныч!
Володя вопросительно посмотрел на маму, пытаясь представить, что за монстра она выдумала. Он запутался в именах ещё сильнее, чем в хронологии событий, и за последние пять минут потерял нить повествования. Попытался разобраться: Вова — двоюродный брат, Алина — его жена. Таня — какая-то их родственница, но о каких ещё близнецах рассказывает мама?
— Мам, я запутался, откуда взялись близнецы?