— Нет, Конев, ты тоже играешь неправильно.
— Да-а-а? — недоверчиво протянул Юрка. На его счастье, Ольга Леонидовна не распознала скепсис.
— Да, он у тебя выходит слишком человечным. А ведь он же чудовище, а не человек! Все немцы — чудовища!
— Да-а-а? — ещё раз протянул Юрка, на этот раз удивлённый по-настоящему. Но быстро опомнился и подчинился: — Ладно, и что мне сделать?
— Ну не знаю, скорчи какую-нибудь гадкую рожицу.
— Так пойдёт? — Юрка широко, довольно улыбнулся.
Труппа захихикала. Воспитательница глупо моргнула и вдруг тоже рассмеялась:
— Ну нет, не такую.
И больше она не улыбалась. С поджатыми губами и каменным лицом она прослушала всех остальных и, нахмурившись настолько, что на её лбу можно было бы стирать белье, вынесла вердикт:
— Нет, это никуда не годится! Такое уж точно нельзя показывать на публике… Володя, от тебя я ожидала гораздо большего!
— Гхм-мда… — согласился директор.
Володя сначала растерянно захлопал глазами, потом нахмурился, а потом сжал зубы так, что на щеках проступили желваки. Его очень задели эти слова. Они просто не могли не задеть, ведь Володя, всей душой радеющий за свою репутацию, сейчас получил в неё небольшой, но все-таки минус. Не от Пал Саныча и без мата, но снова прилюдно.
— Ольга Леонидовна, но сценарий действительно очень сложный и тема серьёзная, — попытался оправдаться он.
— Я знаю, Володя! Но я рассчитывала на тебя и думала, что ты справишься.
— Я справлюсь! Мы все справимся, только нам нужны ещё актёры! Мальчишки к нам вообще не идут, хоть зазовись, я говорил вам об этом вчера и позавчера.
Воспитательница задумалась. Кивнула.
— Тогда давайте переносить премьеру! Покажем спектакль в самый последний день, перед прощальным костром.
— Но это идет вразрез с начальными планами — мы же хотели в день открытия лагеря, мы специально брали старый сценарий и искали музыку. — Володя бросил такой виноватый и умоляющий взгляд на Юрку, что того будто обдало кипятком.
— Либо ставим в последний день, либо не ставим вообще, — заявила Леонидовна.
— Ладно, — сдался Володя. Делать всё равно было нечего. — А мальчики? Поспособствуйте набору, Ольга Леонидовна. Мы всей труппой уже за руки их хватали, всё равно не идут. Нужна-то всего лишь массовка, там ни одной реплики нет.