– Нет, – призналась Софи. Она уже видела их – даже в Хэвенфилде была пара деревьев, – но никогда не интересовалась названием.
– Правильно они называются Purfoliage palmae – чистолиственные пальмы, но все зовут их чистолистами, потому что их листья фильтруют воздух и отсеивают примеси. Поэтому во всех домах и городах есть хотя бы одно такое, а учитывая их количество в Этерналии, здесь самый чистый и свежий воздух в мире. – Он нахмурился, взглянув на синее небо, затянутое легкой серой дымкой. – По крайней мере, когда рядом не пылают пожары, – ну да не важно. Тебе интересно, почему я спросил?
Она кивнула.
– Мне показалось странным, что ты не знаешь названия самых распространенных в нашем мире деревьев – и при этом знаешь о звезде, о которой многие даже не слышали и местоположение которой знает только Совет.
Софи не отрывала взгляда от земли.
– Я не знаю, как так получилось. Правда.
– Понимаю, Софи. Никто не считает тебя виноватой в случившемся. Но нас беспокоит, что еще может скрываться в твоем разуме.
Она резко подняла голову.
– Думаете, есть что-то еще?
– Возможно. Ты ведь смогла прочитать зашифрованные руны на том свитке, помнишь?
Кровь застыла у нее в жилах. Значит, Квинлин это подразумевал, когда назвал ее Хранителем?
– Но… как я все это узнала?
– Мы не знаем. – Колебание в его голосе говорило о другом, и Софи отчаянно захотелось влезть в его мысли. Но ей и так хватало проблем. И, возможно, она совсем не хотела знать…
– Из-за этого в конце вас поблагодарил Эмери? – Она вспомнила короткий кивок Алдена. – Он что-то телепатически вам сказал, да?
– А ты наблюдательна, – вздохнул он. – Эмери сказал, что делать с тобой дальше.
Все внутри сжалось.
– Что-то плохое?
– Нет, конечно. Пойдем.
Он взял ее за руку и световым прыжком перенес их на окраину Этерналии, к ряду одинаковых хрустальных замков, окрашенных лучами заката в розовые и рыжие тона.
– Где мы? – спросила Софи, пока они шли к самому последнему замку.