– Поверь, Софи, никто от тебя не избавлялся. Ты хоть представляешь, насколько ты особенная?
– Ага, настолько, что без моего ведома мой мозг превратили в хранилище секретной информации, – пробормотала она. Наверное, поэтому-то Прентис от нее и избавился. Кто захочет себе ненормальную дочь?
А может, это он вложил информацию? Ее руки сжались в кулаки.
– Поверь, не только поэтому, – тяжелый тон Тиргана смягчился. – Ты ведь вспомнила что-то еще после трибунала, да?
Софи смотрела на муравья, ползущего по грязному тротуару.
– Я пойму, если ты не готова об этом говорить. Но не бойся исследовать свои воспоминания. Возможно, только с их помощью ты поймешь свою суть.
– А если эта суть плохая? – прошептала Софи, вкладывая в слова весь страх, который поглощал ее со вчерашнего дня.
– Могу гарантировать, что это не так, – уверил он.
Она покачала головой, отказываясь верить.
– Что вам известно о Прентисе?
Тирган застыл.
– Знаю, это засекречено, но мне кажется, что я заслуживаю знать о нем правду. Она вдохнула, храбрясь. – Он мой отец, да?
Тирган втянул воздух сквозь зубы.
– Нет, конечно. С чего ты взяла?
– Он был Хранителем, и из-за меня его изгнали. Несложно сложить одно с другим.
– Софи, посмотри на меня, – произнес Тирган и дождался, пока она поднимет глаза. – Прентиса изгнали потому, что он скрывал твое существование, а не потому, что был за него в ответе.
– В смысле?
Тирган помедлил – Софи видела: он взвешивает, что можно и что нельзя сказать.
– Пожалуйста, – шепнула она. – Никто ничего не рассказывает мне о прошлом.
Он вздохнул, отводя глаза. А когда все же заговорил, то поспешно, будто выталкивая из себя слова, пока не успел передумать: