Пожиратели человечины. Cборник

– Я так понимаю, – начал он, посмотрев вначале на жену, затем на сына, – ездить на метро Паше нужно прекратить. Особенно после случившегося прошедшей ночью.

– Мы тут чуть с ума не сошли! – тут же подхватила мама, уводя разговор немного в другую сторону.

– Ма! – скривившись, Паша слабо махнул рукой. – Я же вам звонил из полиции!

– А до того, как позвонил?! – казалось, мама захотела поругаться. – Да и после этого, думаешь, мы были спокойны?

– Лена! – вмешался в их перепалку отец. – Павел разве в чём-то виноват?

Вздохнув, мама замолчала.

– Прости, сынуль, – виновато улыбнулась она Паше и больше пока не говорила ни слова.

– Что касается метро, – тут же продолжил их прерванный разговор Паша, – так мне теперь и самому что-то неохота туда спускаться.

– Я думаю! – усмехнувшись, подхватил отец.

– Я лучше лишний час добираться буду!

– На том и порешим, – шлёпнув себя по коленям ладонями, Пашин отец поднялся с кресла. – По ночам ты уже обещал нам с мамой по городу не гулять. Чтобы не вышло, как вчера. Со университета будешь ездить на маршрутках. И мы с мамой заживём теперь, я надеюсь, немного спокойнее. Договорились?

Шагнув к креслу Паши, отец протянул ему руку, намереваясь скрепить их договорённость мужским рукопожатием, чтобы её было невозможно нарушить. Вздохнув, Паша протянул ему навстречу свою, через мгновенье от души пожимая поданную ему крепкую ладонь.

* * *

С университета Вениамин Иннокентьевич обычно старался уйти пораньше, ведь каждый день, независимо от того, холодно ли, слякотно ли на улице, ему нужно было ехать по тому или иному адресу на очередное «выездное» репетиторство по английскому или испанскому языку. Таких занятий с желающими овладеть этими иностранными языками он, благодаря своему высокому уровню знаний и их высокой востребованности в обществе, набрал себе «под завязку», и поэтому теперь каждый день, едва закончив в университете с парами да потом ещё с «хвостами» отдельных личностей среди студентов, неизменно оттуда убегал. Хорошо было ещё успеть и домой «заскочить» на часок, да ещё и потом, съездив на занятия, домой до темна вернуться, поэтому он старался никогда не задерживаться в университете лишнего.

Вернуться до темна, потому что в метро в последнее время стало небезопасно. Своей машины Вениамин Иннокентьевич до сих пор не заимел, хоть водительские права у него с молодости и были, – ездить за рулём по переполненным транспортом улицам их мегаполиса у него не получалось, – вот и приходилось рассчитывать только на метро или такси. Причём со всеми этими посыпавшимися на город убийствами последнее тоже не казалось безопасным, оставляя самым оптимальным вариантом метро, когда оно ещё не обезлюдело.

В этот день задержаться на работе всё же пришлось. Их коллегу-преподавателя, очаровательную Нину Максимовну, – Вениамин Иннокентьевич про себя всегда называл её Ниночкой, – угораздило сорок шесть лет назад родиться именно в этот день! Узнав о предстоящем после работы распитии их коллективом «капельки спиртного», которыми, как уже было известно, оказались три большие бутылки дорогого марочного коньяка, Веня даже немного распсиховался. «Нет бы родиться ей, – негодовал про себя Вениамин Иннокентьевич, переживая, что сегодня потеряет столько времени впустую, – ну, скажем, второго января! И ей с Новым годом заодно это отпраздновать, и коллег не беспокоить. Или «где-нибудь» в августе…»

А тут ещё, – одно к одному! – по пути с работы, когда получилось, как ни странно, довольно быстро отвязаться от захмелевших и оттого ставших чрезмерно друг в друга влюблённых коллег и побежать к метро, в надежде успеть ещё до репетиторства заскочить домой хоть минуток на десять-пятнадцать, ему встретился его старый, сначала по институту, а затем по аспирантуре, товарищ. Колька Николаев. Сейчас – Николай Николаевич Николаев, преподаватель другого ВУЗа их города. И вцепился Николай Николаевич в своего давнего приятеля Веню Меляева, что называется, мёртвой хваткой, и потащил, чуть ли не силком, в попавшуюся им на пути кафешку, вспомнить молодость да поболтать за «рюмкой кофе» о том, о сём из жизни сегодняшней…

Когда «отбрыкаться» от Николая Николаевича Вениамину Иннокентьевичу, в конце-концов удалось, – хоть и с большим «скрипом», тот всё-таки согласился «увидеться как-нибудь потом», – до очередного репетиторства оставалось всего ничего. Чуть больше часа. Домой заскочить если и получалось, то максимум на пять минут. Прям хоть и не заезжай! Впрочем, привычка есть привычка, и припустив до станции подземки каким только мог быстрым шагом, Вениамин Иннокентьевич решил попробовать всё же хоть одним глазком заглянуть перед репетиторством домой.

Выходя из метро уже на своей станции, Веня – так он и сам иногда себя мысленно называл, помня, что так звала его и родная мать, – с облегчением посмотрел на часы и увидел, что добраться получилось на удивление быстро и домой «заскочить» у него получалось на целых десять минут! Время, за которое он добирался до каждого из адресов, по которым выезжал на репетиторства, уже давно было им замечено, и это позволяло ему делать такие расчёты. И потому Вениамин Иннокентьевич зашагал к своему, хорошо виденному от станции метро, семнадцатиэтажному дому, довольно улыбаясь.

Идти от метро ему каждый раз приходилось мимо «Кошелька», – так окрестные жители прозвали стоявший неподалёку от станции, ещё старой советской постройки, высотный дом, первый этаж которого занимал просторный универсам с причудливым, появившимся у него уже в современные дни, названием «На всякий кошелёк», – на углу которого, всякий раз, когда он проходил мимо, с незапамятных времён торговала бойкая продавщица пирожков, которая была моложе Вени лет эдак на десять-пятнадцать. Веня к ней уже настолько привык, что в те дни, когда её почему-то не оказывалось на обычном месте, даже грустил. Вот и теперь, едва поравнявшись с «Кошельком», Вениамин Иннокентьевич поймал на себе её озорной взгляд, – пирожочница, наверняка, тоже давно успела привязаться к этому добродушному с виду дядьке, искоса поглядывавшему на неё всякий раз, когда проходил мимо. А в нос при этом ударил такой аромат только что пожаренных пирожков, потому что как раз в тот момент Варя, – Веня уже давно знал, как её зовут, услышав как-то, как её окликал кто-то из продавцов универсама, – открыла термос со своим товаром, чтобы вручить пирожок очередному покупателю.