Следом за ней в автобусе оказались и её спутники – вначале их водитель, а за ним и крепыш в синей «Аляске».
* * *
С момента возвращения в автобус троих пошедших посмотреть на его состояние добровольцев прошло не так уж и много времени, когда в служившем крепостью для более чем сорока его пассажиров транспортном средстве появилась первая брешь. Оказалось разбито изъеденное туманом стекло одного из окон…
…Грузный мужчина лет пятидесяти, место которого находилось примерно в середине салона, устроил на спинке сиденья уже изрядно облысевшую, что было видно всем благодаря отсутствию на ней шапки, голову и задремал. И как только в той ужасной обстановке смог! Уснув же, уронил свою «полулысину» на стекло окна…
Последнее к тому времени было уже настолько истончено разъедавшим его снаружи туманом, что не выдержало даже того относительно слабого удара, с которым на него свалился череп бедняги, и мгновенно оказалось оплетено мелкой сеткой из пронизавших его трещин. Мужику бы сразу сообразить, что произошло, и от стекла поскорее отпрянуть, да только его сознание, по всей видимости, в те секунды ещё было крепко скручено путами сна. Голова продолжала давить на растрескавшееся стекло, и последнее через миг посыпалось на колени и покоившиеся на них руки допустившего оплошность человека, равно как и за стену их «крепости», настоящей лавиной мелких осколков, лениво искрящихся в сонном, неохотно процеженном окружавшей всё вокруг дымкой свете.
Казалось, случившееся запросто могло возыметь эффект поднесённой к пороху спички, совершенно несмотря на то, что сначала новый Ольгин знакомый Алексей, а затем и вернувшийся с разведки водитель, успокаивали взбудораженных уже «дальше некуда» людей, как могли. После того, как Вадимыч неосторожно поведал у лобового стекла своим недавним собеседникам о том, что творилось сейчас с их «крепостью» и почему она недавно накренивалась, а подслушанное другими пассажирами тревожное известие в мгновенье ока разлетелось по всему автобусу, нервы у бедолаг были напряжены, что называется, до предела. Было удивительно, что народ в салоне до сих пор не обуяла паника. И тем более странно было увидеть, как тот не наполнился криками, да что криками, безумными воплями ужаса, и по нему не стали беспорядочно метаться бросившиеся искать спасения люди, в следующие после разбития стекла мгновенья.
Тем временем, в образовавшуюся брешь в виде выбитого окна, едва только последние из хлынувших к земле осколков его стекла достигли последней точки своего падения, полез всё тот же зловещий белесый туман. Полез и в же миг устремился, нет, по-настоящему бросился к только что по неловкости его впустившему человеку. Смотря на это с замиранием переполненного страхом сердца, Ольга про себя отметила, что теперь кошмарная дымка стала перемещаться и, судя по всему, нападать куда стремительнее, – её призрачные клубы достигли бедного человека в считанные секунды! Достигли и тут же стали не менее скоротечно окутывать его лицо, руки, шею…
Выдавивший же окно пассажир… Едва только кошмарная дымка коснулась его кожи, как он истошно, на весь автобус, закричал, отчаянно замахав при этом руками:
–
А-а-а! Помогите! Мне больно!
На глазах находящихся поблизости, и не только, пассажиров, наблюдавших за всем этим с выпученными от ужаса глазами, никто из которых, боясь за собственные жизни, не посмел прийти на помощь, едкая дымка стремительно обволакивала тело несчастного, и совсем скоро он, извиваясь, словно раненная змея, буквально изошёлся в раздирающих душу воплях:
–
А-а-а!!! Ма-амо-очки-и!!! Помогите!!! И-и-и, как мне больно!!!
От этих криков по коже у Ольги, да и не у неё, думается, одной, противно побежали ледяные мурашки, которым был совершенно нипочём в тот же миг выступивший по всему телу отвратительный липкий, холодный пот. Страх сковал душу ещё сильнее, захотелось забиться куда угодно, лишь бы было не так жутко, и сидеть там, сидеть, не издавая ни единого звука, до самого конца разливающегося вокруг кошмара. Если он ещё будет, этот конец…
Однако, поддаваться таким чувствам было совершенно нельзя. Они могли парализовать все силы, до последней, и что было бы тогда, не хотелось даже думать. И в следующие мгновения девушка попробовала сбросить с себя это опасное чувство.
–
Нужно чем-нибудь закрыть разбитое окно! – оглушающе, как ей самой тогда показалось, закричала она на весь автобус, стряхивая с себя начавший было одолевать её ужас и со всех ног бросаясь к несчастному у только что появившейся бреши в стене их «крепости». – Чем угодно, что только есть под рукой, чтобы туман не мог сюда проникать!
Срывая на ходу с себя пуховик, девушка в три прыжка домчалась до атакованного таинственным нечто человека и тут же начала сбивать с него своей толстой курткой уже «присосавшуюся» к нему белесую дымку. Разбивший окно незнакомец завопил при этом ещё жалобнее и громче, и теперь в его криках абсолютно перестали различаться слова. Стенания бедняги больше стали похожи на крики какого-то животного, хотя менее страдальческими они от этого и не становились. Однако, оставить на его коже окутавшую последнюю туманность было бы ещё хуже.
Так прошло не меньше двух, а то и трёх, минут. Ольга всё сбивала и сбивала с незнакомца, который, обессилев, кричал уже намного тише, «прилипший» к нему обжигающий туман, отчаянно хлестая беднягу всё тем же предметом своей верхней одежды по рукам, плечам, ногам. Делая это, она вошла, что называется, в раж и, казалось, остановить её не смогло бы уже ничто, по крайней мере, до тех пор, пока кошмарная дымка не оставит свою жертву в покое. Однако, то, у чего получилось прекратить старания девушки, всё-таки нашлось. Когда она, в сотый, наверное, раз, стегнула несчастного курткой и удар пришёлся по не скрытой одеждой поверхности его тела, которая была уже сплошь покрыта пеленой из ненавистной мглы, после чего сразу же потащила куртку на себя, – таким приёмом Ольга пытаясь увеличить эффективность своих стараний, – то вдруг увидела, как сдираемый с бедняги туман потащил за собой, отрывая от тела, его кожу, а вместе с ней и «налипшую» на неё подкожную плоть! Надо же, теперь эта зараза стала намертво «прилипать» к своим жертвам, или присасываться, как этого не было ещё совсем недавно, когда выбирались на вылазки их разведчики. А разбивший стекло человек на этот раз уже и не закричал в полном смысле этого слова. Он теперь лишь захрипел, хотя хрипы его и были довольно густо перемешаны со всё ещё вырывавшимися из горла обрывками гортанных вскриков и всхлипов.
Впрочем, и это его хрипение продлилось недолго. Не больше минуты, от силы двух, в течение которых Ольга продолжала пытаться избавить незнакомца от «приклеившейся» к нему белесой дымки, уже не хлестая его своей курткой, а лишь пробуя ею ту гадость с него осторожно стирать. По истечение же тех минут незнакомец затих. То ли потерял от боли сознание, то ли умер. Больше было похоже на второе. Сквозь покрывший же уже почти всё тело бедолаги туман, бороться с которым у Ольги уже не было никаких сил, то здесь, то там проглядывало то, что стало теперь с его кожной поверхностью. Последнюю уже мало где прикрывала одежда, и в местах, где облепившая несчастного, похожая на пар мерзость была не очень густой, виднелись изрытые невесть чем поверхности ужасных то ли ожогов, то ли другого характера ран. Как-будто поверхность тела пассажира была изъедена ужасающе жгучей кислотой. Смотревшей на этот кошмар молодой учёной казалось, что её глазу было заметно, как куски окружившей автобус непроглядной мглы продолжали вгрызаться в плоть бедняги всё глубже и глубже.
ebooksa