– Не, все нормально. И, смотри, я достал тебе сувенир!
Он протянул окровавленный белый камень.
Софи затрясла головой и поняла, что в глазах стояли слезы, только когда они потекли по щекам.
– Ну, правда, – пробурчал Киф, когда она попыталась сдвинуть его руку. – Не надо пачкать кровью перчатки и драгоценные браслеты Декса.
Она вздохнула.
– Показывай.
– Если хочешь заценить мой пресс…
– Показывай.
Киф скривился и медленно убрал руку, открывая глубокую рану, тянущуюся через весь живот.
– Я же говорил, придется ползти к врачу, – Димитар ухмыльнулся особенно злобно, и последние капли терпения, сдерживавшие эмоции Софи, наконец иссякли.
Ледяная тьма разлилась внутри, смешиваясь с кипящей яростью, и вместе они разорвались обжигающим льдом, побежавшим по венам.
Слабый голос на краю сознания предупредил, что она теряет контроль над собой, и если не получится остановиться, то пострадают абсолютно все. Но оглушительная ярость все затмила.
Перед глазами покраснело. Ее тело затряслось – хотя казалось, будто оно больше не принадлежит ей. Сознание словно ушло на второй план, погребенное густой черной ненавистью, которая бурлила все сильнее, готовясь затопить мир – пока Софи не ощутила прохладный ветерок.
«Успокойся», – будто бы сказал он.
«Соберись».
«Расслабься».
И разум Софи подчинился.
Черные и алые краски посерели. А затем обернулись темно-синими и становились тем ярче, чем меньше ее трясло и чем больше прояснялись мысли, пока Софи не поняла, что смотрит в глаза точно такого же голубого оттенка.
– Ну наконец-то, – прошептал Киф, почувствовав теплое дыхание на щеках. – Все хорошо?
Хватка окрепла, и Софи перевела взгляд на их переплетенные пальцы.