– Надо же, – пробормотала Софи. – В принципе, похоже на правду.
Но у неё было предчувствие, что у Фитца всё будет по-другому.
Он же Вакер.
Всё равно что принц.
Настоящий прекрасный принц.
Оказаться в его списке – наверняка веский повод похвастаться.
И как раз об этом она старалась не думать, потому что до сих пор терзалась сомнениями, стоит ли регистрироваться.
А если всё-таки решиться, отбросив все отговорки… какие у неё шансы попасть в его список?
Ну какой сотрудник брачного агентства решит: «Давайте-ка сведём нашего самого завидного жениха и ту чудаковатую кареглазую девицу с человеческим воспитанием, которая вечно будет смотреться белой вороной?»
Она перевела взгляд на огромный семейный портрет Вакеров, написанный явно не так давно.
Их уверенные позы, драгоценности… да, в них было что-то царственное.
Самые красивые из прекрасных эльфов, с идеальной осанкой, причёсками и одеждой.
Куда уж ей до них.
– Что случилось? – спросил Фитц, подходя ближе.
Она заморгала, пытаясь унять жжение в глазах.
– Просто прикидываю, когда этот портрет написан.
– Через пару месяцев после того, как ты вылечила отца. Маме захотелось запечатлеть момент, пока вся семья в сборе. А потом р-р-раз! – и всплыла правда про Алвара, – добавил он, стиснув кулаки. – Ишь как сияет. Наверняка втихаря у отца в кабинете шарился.
Очень даже может быть.
Софи пыталась сравнить высокомерного Алвара на портрете с тем взволнованным парнем в шрамах, которого видела утром.
Но взгляд невольно возвращался к изображению Фитца, и чем дольше она смотрела, тем больше удивлялась, почему до сих пор поддавалась своему дурацкому увлечению, а не выбросила его из головы.