Элиана Битболь,
секретарь суда
Месье,
я сразу передала Ваше письмо вместе с прилагаемой рукописью госпоже следователю Изабель Вейт, которая обещала в самые короткие сроки известить Вас о том, какие меры будут ею приняты по прочтении присланных документов.
Мое же письмо, которое Вы сейчас читаете, является чисто личным и носит конфиденциальный характер, притом что должность судебного секретаря не возбраняет такую переписку. Получив Ваше послание и ознакомившись с ним, чтобы присвоить нужный гриф, я увидела там фамилию, которая многое напомнила мне, – следователь Пуатрено. И тогда я позволила себе прочитать двадцать одну главу исповеди Огюстена Тролье, где мадам Пуатрено регулярно появляется в сопровождении месье Мешена.
Вы высказали предположение, что речь идет о персонаже, придуманном Огюстеном Тролье, – ведь всем известно, что никакая госпожа Пуатрено не участвовала в этом расследовании, которое с самого начала вела Изабель Вейт.
И однако, следователь Пуатрено – реально существующая личность. Или, вернее, реально существовавшая. Ибо она умерла двадцать лет назад. Но тогда каким же образом она фигурирует в рассказе, чье действие разворачивается в наши дни? Я прямо похолодела, прочитав его.
Должна Вам признаться, месье, что я днем и ночью борюсь со странными мыслями, которыми хочу сейчас поделиться с Вами. Вы можете счесть меня ненормальной, но я считаю своим долгом донести до Вас некоторые сведения.
Я познакомилась со следователем Пуатрено двадцать шесть лет назад, когда поступила на эту работу. Упрямая, своеобразная, принципиальная, она вызывала в судебных кругах неоднозначное отношение к себе – одни отзывались о ней снисходительно, другие горячо хвалили. Лично я относилась к тем, кто ею восхищался. А главное, в ее лице я гордилась всеми женщинами, ведь до этого должность следователя занимали исключительно мужчины. И по моему мнению – мнению юной стажерки, которой я тогда была, – она вела все свои дознания мастерски, энергично и без всяких предубеждений.
В те годы я общалась также и с ее помощником месье Мешеном, это был мой предшественник, человек куда менее яркий, безвольный и робкий, – он довольно верно описан в рассказе.
Именно это меня и удивило: каким образом молодой человек, Огюстен Тролье, сумел так верно описать людей, которых никогда не видел? Я не способна объяснить это явление. Дело в том, что, по моим подсчетам, следователь Пуатрено и месье Мешен погибли вскоре после рождения Огюстена Тролье. Так кто же дал юноше такие подробные сведения о них? Все высказывания следователя Пуатрено отражены в его рассказе с поразительной точностью, как и ее манера говорить, перескакивая с пятого на десятое, смешивая банальное с возвышенным, гротеск с метафизикой. Поскольку я присутствовала на совещаниях, где она брала слово, могу Вас заверить, что в этом рассказе она похожа на себя, живую, как две капли воды.
Служение истине может довести человека до крайности. Поступая на работу в органы судопроизводства, мы обретаем не только профессию, но еще и призвание. В год своей гибели следователь Пуатрено, которой было поручено отслеживать действия террористов, наблюдала за двумя итальянцами, родными братьями, подозревая их в подготовке теракта. Как и в рассказе Огюстена Тролье, она имела привычку проводить свои дознания лично, не прибегая к помощи полиции, и в случае необходимости сама выезжала на место происшествия. В тот день, когда она вошла в мастерскую братьев, они встретили ее ураганным автоматным огнем, и она погибла на месте, а с ней и ее верный Мешен.
Им устроили торжественные похороны, это было душераздирающее зрелище. Фотографии обеих жертв были установлены на двух гробах, покрытых бельгийскими флагами; они смотрели на нас во время заупокойной службы, пока мы молились, пели гимн и плакали. Мне стало совсем плохо в ту минуту, когда министр юстиции объявил, что у Мешена осталась жена с тремя детьми.
И теперь я подхожу к самому главному, к тому, что Вы, вероятно, сочтете бредом… В своем рассказе Огюстен Тролье пишет о мертвых, которые сопровождают своих живых близких, и задается вопросом, нет ли у него самого такого мертвеца. В двух случаях ему показалось, будто он видит «своего мертвеца», – в первый раз это был месье Версини, вдовец, хоронивший жену на площади Карла Второго, потом – следивший за ним человек «с волчьими глазами». Но каждый раз он разочарованно констатировал, что это вполне реальные люди, а не его личный призрак, который мог бы опекать его, одинокого сироту. Так вот, уж не стала ли этим призраком следователь Пуатрено? Обратите внимание: она всегда появляется в ключевые моменты, беседует с ним только с глазу на глаз, не участвует ни в каких коллективных разыскных мероприятиях и ухитряется найти его всюду, где бы он ни скрывался, притом что полиции неизвестно его местонахождение.
Когда я стала перечитывать текст, у меня возникли еще два предположения, подтверждающие эту гипотезу.
Огюстен Тролье сообщает нам, что когда человек не осознает близости сопровождающего его призрака, он слепо подчиняется его командам; в этом случае мертвый лишает живого свободы и становится хозяином его судьбы. Такая трагическая участь постигла Момо: он послушно выполнял приказы своего брата Хосина. Может быть, ту же роль сыграла по отношению к Огюстену и следователь Пуатрено? Она вынудила его провести расследование о роли Бога, об отношении террористов к Богу. Если бы не она, Огюстен никогда не посмел бы приблизиться к персонажу, носящему Ваше имя, не стал бы принимать наркотик и беседовать с Великим Глазом, а может быть, даже не погиб бы в подвале театра…
Далее, мы узнаём на примере Офелии, дочери господина Пегара, что некоторые мертвые не понимают, что они мертвы. Так почему бы не предположить, что и следователь Пуатрено, ввиду своей мгновенной гибели, также не осознала, что умерла? Если моя догадка справедлива, то вот и объяснение, почему она продолжает действовать в мире живых, все так же упорно, решительно и непреклонно выполняя свою задачу.
Вы, наверное, возразите мне, спросив: а что, собственно, общего у следователя Пуатрено с Огюстеном Тролье? Ведь для того, чтобы мертвый начал покровительствовать живому, между ними должна существовать какая-то особая связь.
И вот мы подошли к тому роковому открытию, которое буквально ужасает меня, когда я вспоминаю все обстоятельства этого дела.