– Я туда больше не хожу.
– Неужто все так плохо?
– Они от меня бегают, как от прокаженного.
– Ну они просто не всё еще понимают.
– Они придурки. Короче, больше я туда ни ногой. Буду учиться заочно.
– Хорошая мысль. Но тут есть риск, что ты останешься в изоляции, не будешь общаться с товарищами.
– Общаться? Было бы с кем!
На улице взвыла полицейская сирена. Момо вздрагивает, потом умоляюще спрашивает меня:
– А ты бы согласился со мной общаться?
– Конечно.
Я ответил спонтанно, из жалости к мальчишке. Ну вот, теперь уже поздно думать об осторожности… Терлетти и его коллег, конечно, возмутит то, что я встречаюсь с братом террориста, да и сам я уже раскаиваюсь в своем благородном порыве.
Момо надвигает капюшон на глаза, прячет руки в карманах куртки.
– Завтра в полдень здесь же?
– О’кей.
– А ты подыщи для нас местечко понадежней.
– Ладно, постараюсь.
Момо подкрадывается к дверце и, убедившись, что путь свободен, исчезает. Над ним вьется Хосин – мечется взад-вперед, бдительно озирается, прямо как настоящий телохранитель. Мне показалось, что с прошлого раза он увеличился в размерах…
Еще с минуту я в раздумье стою возле мусорных баков, затем поднимаюсь в редакцию. На лестнице еще раз перебираю свои соображения и прихожу к выводу, что Момо тоже не тянет на роль кристалла. Итак, мои поиски застопорились, а отвары уже начали бродить и скоро будут готовы… Нет, мне решительно нельзя поручать ничего важного, я прирожденный неудачник.
Войдя в редакцию, я натыкаюсь в коридоре, перед кабинетом Пегара, на девочку в клетчатом платьице, она играет в йо-йо.
– Здравствуй, Офелия!