Сын тумана

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ну и что? – буркнула Валюшка.

После того что она испытала зимой, она почти не расставалась с топориком альпиниста: маленьким легким ледорубом, который называется айсбайль. Валюшка таскала его с собой в рюкзачке или в школьной сумке, хотя, конечно, это была лишняя тяжесть. Но летом она немного расслабилась – вот и забыла прихватить айсбайль, когда проводила маму Марину и отправилась к доктору Потапову. К тому же руки у нее были заняты тазиками с печивом: если нести айсбайль, то разве что в зубах, а он ведь железный!

Валюшка уже повернула было к дому мамы Марины, но вдруг спохватилась, что если они с Лёнечкой туда пойдут, то потеряют кучу времени. От обычной бродячей собаки не обязательно отбиваться айсбайлем – для нее и палки хорошей хватит.

Она побрела по тротуару, вглядываясь под деревья на обочине: не валяется ли там подходящий сук.

Очень кстати ветер унес легкие тучки с небосклона, и вышла круглая, яркая, словно добела отмытая луна.

Вскоре сук нашелся – довольно увесистый, напоминающий хорошую дубинку. Для Валюшки он оказался даже тяжеловат, поэтому нести его вызвался Лёнечка.

Они пошли по направлению к дому Сан Саныча. Идти предстояло совсем недалеко – квартала три, и когда они были уже на полпути, вдруг впереди раздался заунывный собачий вой.

Валюшка затряслась от страха и схватила Лёнечку за руку:

– Слышишь?

– Кажется, это в той стороне, где дом Сан Саныча, – сказал Лёнечка. – Пошли скорей!

Валюшку не надо было уговаривать – она понеслась со всех ног.

Лёнечка, волоча увесистый сук, едва поспевал за ней.

«Услышать собачий вой лунной ночью – к сердечной печали и потере друга», – подумал он, тяжело дыша.

* * *

Валерка отшатнулся, наткнулся на кресло и свалился в него.

Ирисы проплыли мимо, и кто-то укоризненно прошептал:

– Ну разве он подольет водички цветочкам?!

Никого не было видно. Одни только надсадные вздохи блуждали по комнате…

Собака на улице продолжала надрывно лаять. И вновь кто-то шепнул озабоченно:

– Пойти, что ль, посуду прибрать?

У Валерки пересохло в горле. Он тупо смотрел, как ирисы медленно плывут по направлению к кухне, сопровождаемые чьим-то укоризненным бормотанием.