— Красивое у вас имя. И спасибо за совет. С чего начнем? — спросил Даниил.
— Со знакомства с моими предками, — хитро улыбнулась Нагуя.
— То есть с предков чаек? — сыронизировал он.
— У нас встреча с духами умерших эскимосов. Пойдемте на улицу, они уже там. Приготовьте свой фотоаппарат.
Даниил с сомнением посмотрел на нее, а потом — на портье. Тот тоже хитро улыбнулся и поощрительно кивнул в сторону входной двери.
— Надеюсь, вы не хотите удивить меня сюжетом фильма «От заката до рассвета»? — недовольно спросил Даниил, подозревая, что сумасшедший портье сговорился с сумасшедшей эскимоской, чтобы посмеяться над наивным туристом. Он окинул взглядом фойе гостиницы и к своему отчаянию не увидел никого кроме них троих: Аляска не кишит туристами. Даниил устыдился своего мимолетного колебания и решительно двинулся к выходу. Нагуя опередила его и, распахнув двери, торжествующе показала на небо. Потом дернула его за рукав:
— Закройте дверь, не охлаждайте помещение.
Небо сверкало и переливалось северным сиянием.
— У эскимосов Аляски есть красивая легенда, — сказала она. — Души умерших улетают в воздушный дворец, который расположен под Полярной звездой. Здесь, на земле, нам не видно этот дворец. Но иногда те, кто живет в нем, открывают окна, и из них льется волшебный свет, который мы видим на небе и называем это полярным сиянием.
— Там живут мои предки, — добавила она восхищенным шепотом.
Даниил был поражен тем, что увидел. Он достал фотоаппарат и начал делать снимки цветомузыки, льющейся с небес. Всполохи зеленого переходили в синие и фиолетовые, красные уступали место розовому и желтому.
Нагуя свозила его на машине в разные уголки, чарующие своей первозданной северной красотой. Даниил сделал фото облаков, мягких, пушистых, голубовато — белых, осевших на сине — белые горы и превративших пейзаж в нереально прекрасный. Она отвезла его к знакомой семье алеутов, которые изготавливали национальную одежду на продажу, чтобы он купил у них меховые шубу, шапку и меховые сапоги для себя, чтобы не замерзнуть во время фотографирования. Теплые перчатки фабричного производства они купили в местном магазине. Теперь издалека его можно было принять за высокого алеута в национальной одежде.
Он сделал снимки единственной железной дороги, особенностью которой является возможность сесть в поезд любому пассажиру в любом месте, с условием, что он «выкинет белый флаг» (любую белую вещь).
Даниила удивило наличие ресторанов с национальными кухнями других стран: мексиканские, еврейские, испанские, китайские, японские, индийские, ирландские, греческие.
В городе Фэрбенкс он фотографировал улицу Золотой лихорадки, которая создает атмосферу столетней давности. В деловом центре нашелся отличный материал для съемки — постройки на сваях, стоящие над водой.
Недалеко от города Уиллоу он сфотографировал легендарный сказочный дом доктора Сьюза — 12 — ти этажную узкую башню, воспринимаемую как местный небоскреб, после осмотра низких строений жилых зданий. Издалека она похожа на маяк, который состоит из домиков, уменьшающихся в размере с каждым этажом. В каждом домике стены состоят из многочисленных стеклянных окон с деревянными рамами, от пола до потолка. Верхушка башни заканчивается ни то крошечным чердаком, ни то маленьким фонарем. В вечернее время домик, освещенный светом ламп изнутри, напоминает башню из фильма «Красавица и чудовище», окруженную снегом. Силуэт такого сооружения можно было бы использовать в каком — нибудь диснеевском мультфильме.
Ночью Нагуя вывела его на широкую дорогу, бегущую по замерзшему озеру. Под прозрачной толщей льда чернела вода. Снежная поземка, подобно невесомой тонкой накидке змеилась низко по льду. Даниилу почему — то показалось, что лед под ногами дышит, было немного страшновато. Наверное, это разыгралось у него воображение. Он фотографировал звезды на ночном небе, и уходящий в неоглядную даль зимник (зимняя дорога в просторечье), освещенный северным сиянием. Стоя посреди озера, Даниил поделился своим впечатлением с Нагуей:
— Когда видишь полярное сияние во все небо, охватившее его в ширину и в высоту, до самого горизонта, смотришь на бескрайнюю ледяную пустыню без единого признака человеческого жилья, ощущаешь первозданный мороз и понимаешь, что на много миль вокруг нет никого, кроме тебя, то кажется, что попал на Землю в момент ее сотворения.
Днем он нафотографировал местных рыбаков, достающих рыбу из круглого отверстия, прорубленного в толстом льду озера. Очень колоритная алеутка средних лет сидела на складном стуле около проруби и демонстрировала на камеру большого усатого сома. Здесь же было около двадцати рыбаков, среди которых были и мальчики — подростки.
«Просто удивительно, как они выдерживают такой холод», — думал Даниил, щелкая затвором фотоаппарата, нацеленного на рыбаков, показывающих ему больших и маленьких рыб.
ebooksa