В знак уважения Афия ответила маме полупоклоном – во всяком случае, она знала, какое положение занимала мама среди соплеменников, – затем повернулась к Джибрану, Иззи, Лайе и Кинану и жестом предложила выйти из палатки. Перед тем как последовать за Афией, Лайя, нахмурившись, оглянулась на меня. Я обернулся к маме и увидел, что она смотрела на Лайю и улыбалась.
– Хорошие бедра, – отметила мама. – У тебя будет много детей. Но сможет ли она заставить тебя смеяться? – Мама повела бровями. – Я знаю много девушек в племени, которые…
– Мама, – я тотчас распознал попытку отвлечь меня, – ты не должна здесь находиться. Тебе надо вернуться в свой лагерь как можно скорее. За тобой следили? Если…
– Ш-ш-ш! – Мама подняла руку в успокаивающем жесте, затем села на один из диванов Афии и похлопала по сиденью рядом с собой. Я не стал садиться, и ее ноздри затрепетали. – Пусть ты вырос и возмужал, Ильяас, но ты все еще мой сын, и когда я велю тебе сесть, садись.
– Небеса, мальчик, – она сжала мою руку, когда я подчинился. – Что ты ешь? Траву? – Она покачала головой и заговорила серьезно: – Что случилось с тобой в Серре в последние недели, моя любовь? То, что я слышала…
Я запрятал Испытания в самый дальний уголок своей памяти. Я не говорил о них с тех пор, как провел ночь с Лайей в моей комнате в Блэклифе.
– Неважно… – начал я.
– Это изменило тебя, Ильяас. Это важно.
Ее круглое лицо светилось любовью. Оно бы исказилось от ужаса, узнай мама Рила, что я делал. Ни один меченосец не смог бы ранить ее сильнее.
– Всегда так боишься темноты внутри себя! – Мама взяла мои руки. – Неужели ты не понимаешь? Пока сражаешься с темнотой, находишься среди света.
«Все не так просто, – хотелось мне крикнуть. – Я не тот мальчик, каким был. Я стал кем-то другим. Тем, от кого ты отвернешься».
– Думаешь, я не знаю, чему они учат вас в той школе? – спросила мама. – Ты, должно быть, считаешь меня дурой. Расскажи мне. Сними с души тяжесть.
– Я не хочу делать тебе больно. Не хочу, чтобы еще кто-то страдал из-за меня.
– Дети рождаются для того, чтобы разбивать сердца своим матерям, мой мальчик. Расскажи мне.
Разум приказывал мне молчать, но сердце молило послушать ее. В конце концов, она сама просила. Она хотела знать. И я хотел рассказать. Хотел, чтобы она знала, кто я.
Поэтому я начал говорить.
Когда я закончил, мама сидела притихшая. Единственное, что я упустил, это каким именно ядом отравила меня Комендант.
– Какой же дурой я была, – прошептала мама, – когда думала, что раз твоя мать бросила тебя умирать, то ты освобожден от зла меченосцев.
– Ох, мой мальчик, – вздохнула мама. Наверняка я добавил ей седин. – Мой Элиас…