Я до рези в животе хочу, чтобы всё это было правдой.
По мере того как солнце клонится к закату, моё нетерпение растёт, и, когда я слышу, как открывается дверь гробницы Пэна, я уже места себе не нахожу от нервного возбуждения.
– Есть! – Кас вскидывает вверх собранную деревянную головоломку, очень довольный собой.
– Молодец, брат, – хмыкает Баш, обхватив моё бедро. – Ты справился с детской игрушкой!
– О, заткнись, – морщится Кас.
– Заткнулись оба.
Проснулся Король Неверленда.
Боже, как же он горяч.
Он голый по пояс, штаны низко сидят на бёдрах, обнажая уходящие вниз линии выступающих костей. Как и Вейн, он менее мускулистый, чем близнецы, но, безусловно, самый высокий, и своим присутствием занимает больше всего места.
Думаю, мы все им восхищаемся. Даже Вейн.
Я гляжу на него с колен Вейна. Пэн встречается со мной взглядом, и морщинка между его бровями разглаживается, когда он видит нас такими спокойными: как будто это напряжение между мной и Вейном прежде заставляло его морщить переносицу.
Не знаю почему, но от его облегчения по поводу того, что мы все поладили, я ощущаю глубоко в груди нечто похожее на тепло.
Пожалуйста, пусть это будет по-настоящему.
– Вставайте все, – говорит он. – Нам пора кое-куда сходить.
– И мне тоже? – спрашиваю я.
– Ты пойдёшь с нами, но останешься за пределами заварушки, с близнецами. Я не оставлю тебя здесь одну, а то Крюк, чего доброго, пошлёт кого-нибудь тебя похитить.
Кас и Баш оба только в шортах – их обычный пляжный вид, – поэтому они тут же исчезают в коридоре: идут одеваться.
– Баш варил кофе? – спрашивает Пэн.
– Да, – отвечаю я.
– Вы двое – со мной. – Он направляется на кухню.