Когда Каддафи заполучит самое смертоносное мировое оружие, покажет всем, кто в земном доме хозяин! В первую очередь – Америке, этому вселенскому жандарму. Как только их разбомбит, создаст собственные США – Соединенные Штаты Африки. Демократическим путем изберется в их пожизненные президенты. Это его розовая мечта как диктатора.
Сейчас пора заканчивать с этой французской профурсеткой, так называемой воительницей...
Но не успел Каддафи что-то предложить, Жаннет опередила. Пришла ей новая идея протянуть время до того, как Провидение, наконец, догадается на помощь явиться.
- Есть ли у вас в запасе сказки о любви?
- Есть! – ответил полковник четко, как на параде. Даже грудь выгнул и честь по привычке хотел отдать. Но вовремя спохватился – он же выше по званию. – Сказка о сыне египетского царя и дочери сирийского султана. Рамадан и Джамиля. Арабские Ромео и Джульетта, с вашего позволения. Очень трогательная история, женщины всегда над ней плачут.
- Что, опять с трагическим концом? – испугалась Жаннет.
- Представьте себе – нет! Разрешите начать?
- Разрешаю.
Только полковник раскрыл рот, раздался голос из верблюжьего угла. Препротивнейший, что-то среднее между лошадиным ржаньем и ослиным иканьем.
- А, это Абдулла, мой любимый верблюд. Давайте подойдем поближе. Он обожает сказку про Рамадана и Джамилю, тоже хочет послушать. Вы не против?
Жаннет была удивлена, но не была против. Подошли к Абдулле, встали по обеим сторонам от его головы, образовав тесный кружок. Полковник начал с традиционного, витиеватого вступления:
- Давным-давно, когда звезды не имели ни тепла, ни холода и, взявшись за руки, беззаботно кружили по небосводу... – и дальше в том же духе.
Он нарочно говорил заунывным, монотонным голосом, обволакивая Жаннет пусто-незначащими, вычурно-ажурными фразами, будто мягчайшим, теплейшим ангоровым одеялом. Он заворачивал ее с головы до ног в пушистый, герметичный кокон, чтобы в его тепле и комфорте гостья расслабилась, забылась, лишилась способности здраво соображать.
Ослабленная недавним головокружением Жаннет поддалась, начала дремать стоя. Или не дремать, а временами терять сознание? Или не терять, а отвлекаться... забываться... отключаться...
В минуты просветления, где-то глубоко внутри ощущала слабо ворошившуюся тревогу, которая предупреждала: не спать! Опасно для жизни! Тогда Жаннет вздрагивала, начинала учащенно моргать, стараясь сохранить бодрость ума. Удавалось с каждым разом труднее и на более короткий промежуток.
Один раз она очнулась на следующих словах:
- ...Рамадан пробрался незаметно в Сад Жемчужины, и когда Джамиля тоже пришла туда полюбоваться на закат, юноша запел сладким голосом.
«Желанию моему сотворена она соразмерная,
По форме красы идеальной не меньше и не длинней.
И кажется, создана она из жемчужины,