Потерянные боги

Пистолет прогремел еще четыре раза. С каждым выстрелом в воздух клочьями взлетали шерсть и перья, а потом послышались щелчки бойка о пустой барабан.

– Сдохни, сдохни, ты, шлюха Ра! – прошипел демон, но, когда дым развеялся, Алая Леди все еще стояла. Одно крыло у нее явно было сломано, по груди бежала кровь, и все же ее глаза – живые, как никогда – были сфокусированы на демоне.

– Монстр! – вскрикнул демон; его губы дрожали. Он всадил каблуки в бока своего скакуна, и тот прянул вперед. Алая Леди, рыкнув, прыгнула следом. Прыжок вышел неловким, слишком коротким – что-то явно было не так. Лошадь пронеслась мимо нее и исчезла внизу, среди скал.

Алая Леди зарычала еще раз, и эхо рванулось в погоню за улепетывающими демонами. Она сделала еще два неуверенных шага и упала.

Глава 62

Триш выкрутила еще один гвоздь, потом, спустя час – еще один, пока ей не удалось целиком высвободить один конец планки. Она сунула пальцы в рот, слизнула кровь, а потом оторвала планку – с громким треском. Триш замерла, прислушиваясь. Никто не пришел. Она спрятала гвозди, а потом выглянула из окна.

До земли было футов шесть – достаточно, чтобы заставить ее нервничать. Ей придется высвободить, по крайней мере, еще одну планку, прежде чем она сможет выбраться. Она надеялась, что с помощью одной планки у нее получится отодрать остальные. Триш посмотрела на доску, которую держала в руках, на гвоздь, торчавший из торца, и вдруг поняла, что держит в руках вполне достойное оружие – если что. «А как же демоны? Как мне пробраться мимо демонов?» Она подумала, что, возможно, знает ответ – она могла бы оторвать кусок нитки с колокольчиками, и взять их с собой. «Но точно ли это подействует? – Триш вздрогнула, понимая, что есть только один способ узнать. – Иногда ведь людям приходится прыгать из горящих домов, верно? Когда у них выбора нет».

Шаги в коридоре; она быстро поставила планку на место, задернула шторы и юркнула обратно в кровать.

В замке повернулся ключ, и дверь распахнулась. Вошла Ламия. Поглядела на поднос с нетронутой едой, стоявший в ногах кровати.

– Ох, дорогая, ты так и не поела? – Она взяла с подноса тарелку овощей и села на кровать рядом с Триш. Вонзила вилку в кусочек брокколи. – Ну, открой рот. Поешь.

Девушка молча глядела в стену.

– Ты только вредишь ребенку, – сказала Ламия строго. – Я не могу позволить тебе причинить вред нашей крошке. А теперь ешь.

Триш продолжала глядеть мимо нее.

Ламия вытащила из волос длинную булавку и, прежде чем Триш успела хотя бы моргнуть, вонзила булавку ей в шею.

– Ох, Господи! – вскрикнула девушка, отталкивая Ламию. Триш скатилась с кровати и бросилась к двери, вот только дверь вдруг оказалась гораздо дальше, чем она думала. Ноги у нее ослабели, рука врезалась в стену, и она сползла на пол. Все вокруг стало каким-то размытым.

Лицо Ламии нависло над ней, искажаясь, вытягиваясь, превращаясь во что-то злобное, что-то первобытное, беззубая старуха, потом – соблазнительная красавица, потом – чешуя, и рога, и желтые, змеиные глаза. Вот все они вместе, сразу, а потом – никто, никого. Триш, вскрикнув, отпрянула.

– Думаешь, ты первая, кто решил поводить меня за нос? Я топтала эту землю задолго до того, как забрезжила заря человечества. Для меня танцевали тысячи дев. Я богиня… твоя богиня. А теперь, дитя, открой рот.

И Триш вдруг обнаружила, что не в силах ослушаться.

Ламия сунула кусок брокколи ей в рот.

– Ешь.