— Что с тобой? — спросил Гордон. — Ты что, мертвецов боишься?
Сначала Тремейн только тряс головой, но в конце концов все же смог заговорить.
— Не нравится мне здесь, — дрожащим голосом произнес он. — Давай–ка уберемся отсюда. Здесь… здесь все равно нечего ловить.
Брови Гордона удивленно поползли вверх.
— А ты откуда знаешь? — осведомился он. — Во всяком случае, посмотреть не помешает, а? — Покачав головой, он только махнул рукой, когда Тремейн попытался что–то возразить, повернулся и пошел к этому письменному столу, чувствуя себя явно не так бодро, как ему бы хотелось.
— Судорожно глотнув, Тремейн нехотя последовал за ним. Внезапно до него дошло, что он до сих пор сжимает в руке нож Гордона. Смущенно он нажал кнопку, убирающую лезвие в рукоятку, сунул ножик в карман и хотел было подойти поближе, однако в последний момент все же передумал.
— Давай уйдем отсюда. Прошу тебя.
— Гордон не слушал его.
— Но он замедлил шаги, почувствовав, что и ему становится не по себе. Казалось, темнота в мансарде обретает живые черты по мере их приближения к столу и сидящему за ним человеку. Гордона поразило, что свет обеих керосиновых ламп освещал лишь один только стол, но не все помещение, что было весьма необычно. Стол оказался в центре мерцающего, тускло освещенного островка, со всех сторон окруженного странным средоточием сконденсированной тьмы и колыхавшихся теней. И что–то в этом неподвижном лице показалось Гордону знакомым и одновременно отталкивающим. Мысль эта ужаснула его, противный комок по–прежнему стоял в горле, а желудок сжался в тугой, болезненный узел. На долю секунды в его сознании молнией мелькнул вопрос, кто же мог зажечь эти лампы и для чего, но мысль эта ускользнула прочь, так и не оформившись.
— Они приблизились к столу и остановились в двух шагах от него. Гордон бросил взгляд на раскрытые страницы, но ничего так и не смог понять. Произошло нечто странное: он смотрел на необычные значки, заполнявшие страницы, сознавая, что их не могла вывести рука человека, скорее, они уподоблялись корявым попыткам ребенка освоить премудрости каллиграфии, однако их труднопостижимая последовательная регулярность и закономерность чередования наводила на мысль о каких–то незнакомых ему иероглифах. Но как ни пытался он присмотреться к ним, как ни пытался их разобрать, они, словно обладая какой–то магической непроницаемостью, таинственным образом ускользали от него.
С трудом оторвал он взор от этой книги и посмотрел на мертвеца. В следующую секунду Тремейн чуть было не завопил от ужаса.
Глаза незнакомца были широко раскрыты, и Тремейн, подойдя почти вплотную к нему, смог убедиться, что зловещие черты этого лица, его мертвенная бледность объяснялись никак не загадочной хворью, а всего лишь толстым слоем пыли. Пыли, осевшей даже на его зрачках…
— Как это?.. — выдавил Гордон и осекся.
Незнакомец пошевелился. Пыль посыпалась сего одежды, и Гордон даже заметил, как протянувшиеся между его пальцев тонкие паутинки стали рваться. Медленно, очень медленно тело наклонилось вперед, зависло на секунду или две в положении неустойчивого равновесия, словно поддерживаемое незримыми нитями, и упало на письменный стол. Звук от этого падения был такой, будто, не выдержав напряжения, на пол рухнула балка.
— Боже мой… Боже мой, — пролепетал Тремейн. — Что… что это такое? Что здесь только творится? Я… я… Давай отсюда уходить!
— Подожди минуту, — попросил Гордон, быстро схватив Тремейна за руку. — Подсоби–ка мне.
Тот в страхе выпучил на него глаза.
— Что… что ты собираешься делать? — запинаясь спросил он.
Гордон молча показал на раскрытую книгу, лежавшую перед мертвецом. Падая, он накрыл собой фолиант, а его скрюченные в судороге пальцы зажали одну из страниц.
— Я хочу забрать с собой эту штуковину, — пояснил Гордон. — Помоги мне.
ebooksa