— Тот самый экстрасенс?
— Он.
— Исцелил?
— Говорят: да.
— Чем болел ребенок? ДЦП?
— Однозначно нет. Пациент прибыл в клинику на своих ногах, правда, выглядел неважно. Но назавтра совершил с отцом экскурсию по Минску, а на следующий день оба сели в самолет и улетели в Москву. Чем болел Лившиц-младший неизвестно, этого в клинике не знают. Только сам Мурашко, да еще главный врач. Последний, к слову, и организовал визит. Он друг детства Лившица-старшего. Есть основания полагать, что у пациента был рак.
— Откуда основания? — прищурился Балобанов.
— В областной клинике существует детское онкологическое отделение. Основные пациенты — дети из районов, пострадавших от аварии на ЧАЭС. Тяжелейшие случаи, Ерофей Ефремович, больно смотреть. Но с недавних пор пациенты отделения стали резко поправляться. Их и раньше хорошо лечили, персонал у Терещенко замечательный, но чтоб все вдруг? Зафиксировано, что в отделение приходил Мурашко, приносил детям сладости и фрукты. После этого процесс и пошел. В результате Министерство здравоохранения предложило облздравотделам направлять детей с онкологией в Минскую областную клинику. Дескать, там успешно лечат.
— Значит, начал с наших, — заметил первый секретарь. — Деньги с родителей берет?
— Таких фактов не зафиксировано.
— Молодец! — не удержался Балобанов. — Не зря квартиру выделили!
— Он от нее отказался.
— То есть как? — удивился первый секретарь.
— Сам решил вопрос. В Израиль уезжал на постоянное место жительства наш известный литературовед Гальпер. Кто и как свел его с Мурашко, неизвестно, только Гальпер усыновил целителя, прописал его в квартире, и она осталась за Мурашко. Полагаю, не бесплатно.
— Значит, экстрасенс теперь еврей?
— Национальность и фамилию не менял.
— Дожили! — вздохнул Балобанов. — Было время, когда евреи записывались в русские, а теперь наоборот. Хороша квартира?
— Очень! — подтвердил председатель КГБ. — Три просторных комнаты в доме на площади Победы. Высокие потолки, вид на парк Горького.
— У него губа не дура! — хмыкнул Балобанов. — С головой целитель. Что думаешь о нем?
— Наш, советский человек. Патриот, но не любит коммунистов. Говорил это при свидетелях.