— Старуха! — фыркнула Маша.
— Вот-вот, — подтвердила Вика. — Потому и согласилась.
— Вы красивая, — вздохнула Маша.
— Это ненадолго, девочка. Через десять лет эти щеки обвиснут, — Вика коснулась своего лица. — На лбу появятся морщины, талия заплывет, и станем с ним два сапога пара, — она обличительно ткнула в меня пальцем. — А вот ты и сейчас хороша, а через два-три года превратишься в настоящую красавицу. Все мальчики будут твои. Кем хочешь стать?
— Артисткой.
— Тогда вся страна ляжет у твоих ног. Мужчины станут засыпать тебя письмами, а ты не станешь их читать. Вот еще! Зачем, когда в поклонниках артисты, самые красивые и талантливые?
— Вы считаете, так будет?
Лицо Маши выражало недоверие и восторг одновременно.
— Помянешь мои слова. Ну, что, не сердишься?
— Нет, — вздохнула Маша. — Вы хорошая.
— Молодец! — Вика чмокнула ее в щеку, подхватила стул и отнесла его в комнату. Я устремился следом.
— Ну, ты и психолог, солнышко! — сказал, притворив за собой дверь. — Поражен.
— Поработаешь в клинике, сам таким станешь, — грустно улыбнулась Вика. — Пациенты — они как дети. Капризничают, требуют к себе внимания, обижаются, если уделишь его недостаточно. С детками еще легко, а вот взрослые могут жалобу написать. Хорошо еще главному врачу, а то — и в Минздрав. Там прочтут и назначат проверку. Ладно, дорогой, что у нас дальше?
— К трем привезут пациента. Исцелю его — и свободен. Отвезу тебя к одной женщине.
— Это к кому? — насторожилась она.
— Сюрприз! — покрутил я головой.
— Нет, все-таки противный! — вздохнула она…
В этот раз Николаевич отвез их в центр города, где остановился у дома с лепниной на фасаде. Михаил попросил его подождать, а сам завел Вику в ближний подъезд. Дверь в квартиру им открыла женщина лет сорока, кряжистая и некрасивая.
— Здравствуй, Клара! — улыбнулся ей Михаил. — Знакомься! Это Виктория, моя будущая жена.
— А?.. — попыталась что-то спросить Клара, но поспешно умолкла.