— Не важно, Джордж, — сделал небрежный жест Вадим. — Этого достаточно. ДЦП считается неизлечимой болезнью, чтоб вы знали. А он, значит, исцеляет. Что представляет собой как человек?
— Здесь подробные сведения, сэр!
Секретарь, встав, протянул тонкую папку. Вадим взял, вытащил вложенные в нее листки и углубился в чтение. Затем рассмотрел приложенные к ним снимки. Завершив, отложил в сторону.
— Блестящая работа, Джордж! Место прописки и реальное место проживания объекта. Жена, любовница… Даже график дежурств последней. Сами собирали сведения или нанимали исполнителей?
— Частично нанимал. Выдавал себя за журналиста «Таймс».
— Вот как? — поднял бровь Вадим. — У вас есть документы?
— Их не спрашивали. Достаточно было показать банкноту. В СССР царит бардак, сэр. Никому нет дела, для чего и кого ты собираешь информацию. Вы были правы, говоря, что не узнаю бывшую Родину.
Вадим кивнул, достал из ящика стола пачку двадцатифунтовых банкнот и придвинул ее к секретарю.
— Как обещал.
— Благодарю, сэр!
Секретарь, встав, ловко смел со стола пачку и сунул ее в карман.
— Последний вопрос, Джордж. Ваши личные впечатления о целителе?
— Цену себе знает. Держится уверенно, но не чванится. С людьми вежлив и обходителен. Персонал клиники отзывается о нем восторженно. Целитель завел для них бесплатные чаепития, за свой счет кормит бутербродами и выпечкой, доплачивает за работу. Очень необычно, сэр. Любопытный симбиоз государственной клиники и частной практики. Клиника обеспечивает прием, размещение и питание больных, а вот деньги с них получает целитель. Частью делится, но это крохи. Невозможная ситуация на Западе. Бардак, — Джордж пожал плечами.
— Вы летели через Москву?
— Да, сэр. Прямого рейса в Минск из Лондона нет.
— Закажите мне билет на ближайший рейс до Москвы. Бизнес-класс.
— Слушаюсь, сэр! — секретарь встал. — А виза?
— Не беспокойтесь. У меня есть знакомые в советском посольстве. Свободны.
Секретарь встал, поклонился и вышел. Вадим взял со стола снимок и некоторое время рассматривал запечатленного на нем молодого человека. Тот был снят в движении, но схваченное камерой выражение лица вышло четким и живым. Решительный, целеустремленный вид. «Ну, что, мурашка? — усмехнулся Вадим. — Считаешь, что вытянул у жизни счастливый билет? Пришло время познакомиться, целитель…»
Если в двух словах можно охарактеризовать чувства, в которых пребывала Виктория, то следовало сказать: «перманентное счастье». Оно не покидало ее ни дома, ни на работе. С ним она просыпалась и отходила ко сну. Это чувство невозможно было сравнить ни с каким другим. Разве что в детстве она ощущала себя столь же безмятежно, но то было давно и забылось. Встреча с Михаилом радикально изменила ее жизнь, в ней появились цель и смысл. «Господи! — иногда сокрушалась Вика. — Почему только сейчас? Почему не раньше? Столько лет потеряно!» Одновременно понимала, что сетует зря. Встреть она Мишу раньше, не факт, что влюбилась бы. Скорей всего, нет. Кем он был тогда? Рядовым журналистом, любимцем женщин (однокурсники по Бауманке, с которыми сидели в ресторане, проговорились), человеком довольно легкомысленным. Это ж кем надо быть, чтоб жениться на Гале? Вика, в ту пору ловеласа отвергла бы. Понадобились неудачное замужество и развод, последовавшая за ними болезнь, чтобы взглянуть на жизнь по-иному. Да и он стал другим, в чем как-то признался.