Когда вслед за щеном вылетел его хозяин, заранее ждущий воплей: «да я вас! Да я его! Расстрелять обоих!!!», Матильда тискала умильную морду и сюсюкала: «ты моя лапочка, дай я тебя поцелую…».
Мастиф целоваться не рвался и вместо этого лизался, как оглашенный.
Здесь такого явно не будет.
Собака была настроена рвать.
Если бы раненый не шепнул что-то, отчего собака остановилась, и даже хвост смущенно прижала. Малена даже не поняла, что и как.
– Шемальская борзая! – восхитился Динон.
– Шервуль! Лишь бы не помер, – мужчина подозрительно обмяк, и Малена заподозрила худшее. – Так, давайте в карету! Цигель, цигель, ай-лю-лю потом!
Волшебная фраза сработала на сто процентов.
Мужчину кое-как закинули на сиденье к Ровене, с помощью лакея и Динона, Матильда, подозрительно оглядываясь, запрыгнула следом, борзая последовала за раненым и растянулась на полу.
Карета тронулась с места.
Показалось Матильде – или из переулка вышла еще одна тень?
Черт его знает… хорошо, что карета самая простая, без гербов. Специально такую взяла, остальные все раззолоченные, хоть в Эрмитаж сдавай, а эта попроще. Потемнее.
Что-то подсказывало Матильде, что дело тут не в ревнивом муже.
Нет, тут что-то более вонючее, и главное теперь – молчать.
А вот как это объяснить спутникам?
Тишина в карете царила несколько минут.
Первым кашлянул Динон.
– Что будем делать с этим типом?
– Знать бы, – вздохнула Матильда. Сейчас командование взяла на себя именно она, Малена как-то с трудом представляла, что можно делать с полутрупом. – Ему нужен лекарь и отлежаться.
– Лекари у нас есть дома. Но шума поднимется, – прикинула Ровена.