После увиденного я долго не мог заснуть. Той ночью не раз просыпался в холодном поту. Мертвое лицо мерещилось мне в углах моей темной комнаты.
На следующий день у меня был очень серьёзный разговор с родителями, они строго-настрого запретили мне появляться на стройках. Я узнал, что соседский мальчик забрался туда один и остался ждать других ребят, пока те бегали позвать еще кого-то. Он упал с высоты первого этажа, да так неудачно, что свернул себе шею.
Я не мог понять, как это могло произойти. Мы постоянно прыгали с первого и второго этажа, некоторые, чтобы доказать свою смелость, даже с третьего. Правда, они прыгали в кучу песка. Я тоже намеревался пару раз, но так и не решился. А тут первый этаж — и так вышло. Родители сказали, что это всё дело случая — он, видимо, неудачно оступился и просто упал головой вниз. Тогда я был ошеломлён тем, что любая высота может быть опасной.
Родители взяли с меня слово, что я буду держаться подальше от таких мест. Образ мёртвого мальчика ещё долго являлся мне по ночам, и постоянно я просыпался в холодном поту. Он служил мне напоминанием о том, что не стоит рисковать своей жизнью понапрасну.
Это был не единичный эпизод. В детстве я еще не раз узнавал про смерть своих сверстников. Но тот, самый первый случай запомнился мне лучше всего. Я увидел смерть. Она уже не была чем-то далеким, нереальным.
Меня вновь передёрнуло от мысли, что скоро я увижу гроб с телом. Наверное, старик сошёл с ума. Его внук мертв, а он чай хочет пить! Врачи в морге едят рядом с мертвецами, но я пока не готов.
— Ну что, пойдемте, — услышал я за спиной голос старика.
Он держал в руках поднос с двумя кружками чая и блюдцем печенья. Я немного растерялся — слишком углубился в свои мысли и не слышал, как он подошел.
— Заходите, пожалуйста, я думаю, Витя будет не против.
Мне стало совсем не по себе — казалось, он говорит о Викторе, как о живом человеке. Я уже решил уйти, но остановился. Если уйду сейчас, то потом вряд ли смогу вернуться и попросить то, что мне надо. А сейчас здесь только я и этот старик. Возможно, он сможет мне помочь. Надеюсь, с ним будет проще договориться, чем с убитыми горем матерью или отцом.
К моему удивлению, и эта комната оказалось пустой. Только большая кровать, шкаф с книгами, несколько стульев и письменный стол напоминали о том, что здесь кто-то живет… вернее, жил. Я остановился. Старик поставил поднос на письменный стол и протянул мне руку:
— Мы с вами так и не познакомились. Дмитрий Николаевич, или дед Дима.
Он предложил мне сесть, подал полную кружку чая и печенье.
— Так значит, вы к Вите зашли?
Я только кивнул.
— Витя был сиротой. Его мама умерла, когда он был совсем ребёнком. А вскоре папа разбился на машине. На ровном месте, говорят, разбился.
Я смотрел на деда Диму. Лицо его ничего не выражало.
— И знаете, Игорь, — тихо сказал он. — Тогда врачи заявили, что у Витиного отца случился сердечный приступ, как и у Вити. Но я им не поверил.
— А ещё Витя всегда боялся оставаться один, — продолжил старик, помолчав. — Особенно ночью. Он все время боялся, вспоминал маму. Даже странно, он ведь совсем маленький был, когда она умерла, я уже говорил. Как Виктор мог ее помнить? Он не мог спокойно заснуть, по ночам спал только со светом. Он боялся темноты, и в ту ночь, когда его не стало, он остался один.
— Вы думаете, что ночью с ним что-то случилось? Но что? Вы с ним общались перед этим? — взволнованно спросил я.