Проводник

— Я всё-таки начинаю верить, что городские легенды иногда могут стать реальностью, — прервал я наше весьма двусмысленное молчание.

— Что ты имеешь в виду? — не открывая глаз, спросила она.

Я на мгновение задумался. Не знаю, почему, но тогда я решил промолчать про случайно подслушанный разговор между мальчиком и пропавшей девочкой. Вместо этого я начал рассказывать другую, не менее загадочную историю.

15

Эту историю мне поведал двоюродный брат примерно лет пятнадцать назад, поэтому я могу что-то приукрасить или переврать. Антон на три с половиной года старше меня. В детстве он обожал рассказывать мне страшилки. Брат живёт в другом городе, но на зимние и летние каникулы нас привозили в деревню к бабушке и дедушке, чтобы мы отдохнули от городской пыли, суеты и больше времени проводили на свежем воздухе.

Рассказывая очередную страшилку, Антон оставался абсолютно серьезным — это производило на меня сильное впечатление. Теперь я понимаю, что моя реакция на эти рассказы до крайности его забавляла. Действительно, что может быть смешнее, чем младший брат, съежившийся от ужаса под одеялом? Потом еще попадало на орехи от старших — ему за то, что пугал меня, мне — за то, что слушал, а потом боялся спать, вскакивал. Но, несмотря на страх, я с нетерпением ждал очередную страшилку — было очень интересно.

И почти каждый вечер после заката солнца мы выключали свет, чтобы комнату окутал полумрак, или устраивались в каком-нибудь отдаленном уголке двора на лавочке — для страшилок нужна была особая атмосфера. Иногда послушать Антона приходили и наши друзья. Как только он начинал рассказ, разговоры замолкали — все внимательно, с замиранием сердца слушали моего двоюродного брата.

История, которую я сейчас хочу рассказать, запомнилась мне больше всего. Может, это прозвучит странно, но в связи с последними событиями она кажется более правдивой, нежели другие сказки от моего брата. Так вот, как утверждал Антон, он сам был участником этой истории. Во время рассказа он заметно нервничал, чего раньше никогда за ним не наблюдалось. Периодически он даже оглядывался по сторонам, как будто чего-то боялся. Может, это была актерская игра, кто знает?.. По словам моего брата, все произошло за месяц до его приезда в деревню.

Был очередной скучный вечер, и один парень из их компании предложил вызвать кого-нибудь из потустороннего мира. Все начали вспоминать, кого можно вызвать и какие ритуалы для этого требуется проводить. Кто-то предлагал призвать весёлого гнома, кто-то призрака, кто-то тёмного человека, кто-то ведьму, кто-то матерного ежика. Точно не помню, но для вызова каждого нужно было сделать что-то особенное.

Так вот, обсудив все варианты, ребята решили вызвать пиковую даму. Это, если не знаешь, некая разновидность ведьм или духов, примерно то же создание, что в нашей истории про войну. Ритуал требовал нескольких зеркал, свечу, тёмную нитку. Также следовало прочитать слова вызова, провести своего рода тёмный обряд.

Ребят было трое, включая Антона. И вот, как только они всё это разложили и начали произносить заклинание, входная дверь в комнату распахнулась, Антон рассказал, что все даже подпрыгнули от неожиданности — на пороге стояла темная женская фигура. Но когда она начала кричать, то все поняли, что это пришла мама Кирилла — мальчика, в квартире которого они собрались, чтобы организовать обряд.

Кирилл был самым тихим и безответным из их компании. Типичный ботаник, к тому же трус и ябеда. Даже не знаю, почему Антон с ним водился, наверное, тот ему делал домашние задания или давал списывать.

В общем, мама Кирилла наорала на пацанов, разогнала всех домой со словами, что такой чертовщиной они гневят Бога. Она была очень набожной, и всегда страшно остерегалась всего потустороннего и необъяснимого. Её сынок был таким же — Антон говорил, что он очень не любил все эти «вызовы», но всё-таки поддался напору со стороны более сильных сверстников.

Ночью моего брата разбудил яркий свет и звуки сирен «скорой» и милиции. Он посмотрел в окно и увидел Кирилла, садящегося в скорую помощь. Хотя тот был повернут спиной, Антон смог отчётливо разглядеть повязку на голове. И Кирилл кричал, просто дико кричал что-то невнятное, врачи пытались его успокоить. Через минуту Антон увидел, как на носилках выносят чьё-то накрытое покрывалом тело. Потом брат тайком подслушал, как знакомый его отца, работавший тогда в милиции, рассказал тому, что произошло:

— За все тридцать лет, что работаю в органах, я никогда такого не видел. Когда позвонили, мы не могли поверить — мужской голос на той стороне бормотал, что жена мертва, а ребёнок весь в крови. Мы приехали, отец был на улице, его всего трясло. Говорил он невнятно и в квартиру заходить отказывался. Когда я зашел в дом, мне самому поплохело. Жена ничком лежала на полу, а рядом, в луже крови, раскачиваясь, сидел сын. Он выколол себе глаза, вставив в каждый по карандашу, и периодически выкрикивал диким голосом: «Уходи, не хочу тебя видеть!» На вопросы не отвечал, только кричал. Сразу видно — парень сошел с ума. Мать, как врачи потом сказали, умерла от разрыва сердца — скорее всего, чего-то сильно испугалась.

Всё это время Ира слушала молча, положив голову мне на плечо и не открывая глаз. Когда я закончил, она наконец открыла глаза и сказала:

— Твоя история очень похожа на детскую страшилку.

— Да я знаю, только в этой страшилке есть одно «но», — уточнил я. — Ира с интересом посмотрела на меня.

— Когда брат закончил рассказ, то все тоже отнеслись к нему, как к очередной страшной истории для детей-подростков. Но я уже говорил, Антон сильно нервничал. Когда он закончил, то достал газету, и в отделе криминальной хроники мы прочитали, что на самом деле милицией был обнаружен труп женщины и ребёнок без глаз, который был невменяемым, и, как предполагается следствием, выколол их себе сам. А женщина скончалась от сердечного приступа, вызванного, по-видимому, сильным испугом — сердце-то было почти здоровым, как показало вскрытие.

— Так может, он действительно был ненормальным, этот пацан, и выколол себе глаза, а его мать вернулась домой и нашла его таким — вот и не выдержало сердце. А твой брат решил просто придать этой истории мистический налет, чтобы вас сильнее напугать. Ты же сам говорил, что он очень любил всякие эффекты, — с недоверием сказала Ира.