Годсгрейв

– Десять тысяч священников, – сказала она. – Отправленные Церкви самим Скаевой через три перемены после казни моего отца. Заплаченные мужчиной, которому провал восстания был выгоднее всех. И имя близкого помощника моего отца вырезано у ног Наи в Зале Надгробных Речей. Объясни мне это, Меркурио.

Старик нахмурился и почесал подбородок.

Посмотрел на имена и числа, расплывающиеся в тусклом свете.

Этого не могло быть…

Само собой, он знал, что Скаева тайно платил Церкви. По правде говоря, это было вполне логично для людей, которые могли себе позволить наполнять казну Наи. Видите ли, в том и вся прелесть Неприкосновенности – пожертвуйте Церкви достаточно денег, чтобы считаться покровителем, и попадете под защиту Красной клятвы. Король Ваана поступал так годами. На самом деле это гениально. Последователи Наи могли купаться в золоте, не пошевелив для этого и пальцем.[27]

Конечно, Скаева пошел дальше простых пожертвований – он использовал Церковь, чтобы избавиться от десятков заноз в своей заднице. Но Меркурио никогда не подозревал, что Церковь была замешана в деле Царетворцев. Все, что он когда-либо слышал, заставило его поверить, что Корвере и Антония предал один из их людей.

Может ли быть?..

– Красная Церковь схватила моего отца, – сказала Мия сдавленным от боли голосом. – И передала его Сенату. С тем же успехом они могли убить его самолично.

Мистер Добряк склонил голову набок, тихо мурча:

– …Чего я не понимаю, так это зачем Скаева приказал Рему напасть на гору, если Церковь и так у него в кармане?..

– …Будто это единственное, чего ты не понимаешь…

– …Тише, дитя, не перебивай, когда взрослые разговаривают…

– Рем атаковал гору без разрешения Скаевы, – встряла Эшлин.

– Херня, – Меркурио хмуро повернулся к ваанианке. – Рем и отлить не смел без одобрения Скаевы. Сенат, люминаты, Церковь Аа – это три столпа всей гребаной республики, девочка.

– Не называй меня «девочкой», старый урод, – рявкнула Эшлин. – Мой отец был в сговоре с Ремом, помнишь? Судья ненавидел Скаеву до усрачки. Да, он выполнял приказы консула, но Рем был одним из правоверных Аа, как и Дуомо. Использование Красной Церкви для грязной работы делало Скаеву еретиком в глазах Рема. А если бы он уничтожил Церковь, то перекрыл бы Скаеве доступ к его кучке наемных убийц.

Меркурио почесал подбородок.

– Я думал, что Рем и Дуомо…

– Дуомо тоже покровитель Церкви.

– Я знаю! – огрызнулся Меркурио. – Я тебе не какой-нибудь простофиля и не новичок в этом деле, я епископ Матери Священного ебаного Убийства!

– Вот только наш прославленный великий кардинал никогда не нанимает Церковь для священного ебаного убийства. – Эшлин пролистала гроссбух, показывая непомерные платежи от Дуомо шестилетней давности. – Он просто платит ежегодный взнос из казны Аа. Это обеспечивает его неприкосновенность, понимаете? Так он знает, что Скаева не сможет просто перерезать ему глотку, пока он спит. У кардинала и консула взаимная ненависть, и оба пошли бы почти на все, чтобы убить друг друга.