Предатель рода

– Да, хочу, – сказала Аиша. – Я знаю, что прошу многого. Но однажды я попрошу еще больше. Я могу попросить всё, что у тебя есть. Но не ради одного человека. Ради всей нации. Ради жизни каждого мужчины, каждой женщины и каждого ребенка на этих островах. Вот по каким ставкам мы сейчас играем, Мичи-чан. В этой игре нет приза за второе место. Это не прогулка по холму среди юношей в железных костюмах. Это война за само будущее Шимы. И ты должна понять это, если хочешь служить Кагэ здесь. Ты должна стать свидетелем зверств и хранить молчание. Смотреть, как другие страдают, даже умирают, и не сметь шевельнуть пальцем, чтобы помочь. Ты должна быть терпелива, как камень, до тех пор, пока не придет время ударить, и быть тверже камня, когда ты наконец возьмешься за клинок.

Мичи уставилась на нее, как будто увидела в первый раз – это убеждение в глазах, страсть в ее голосе, захватывающую дух. Она больше не видела избалованную принцессу, которая научилась ненавидеть. Она видела огонь, полыхавший так же ярко, как и огонь в ее собственной груди – огонь, породивший Тени.

Аиша взяла ее за руки, крепко сжала и пристально посмотрела.

– Понимаешь меня, Мичи-чан?

Мичи посмотрела на свои руки. Потом – в глаза Аиши.

– Понимаю.

– Сможешь сделать так, чтобы огонь горел медленно?

– Смогу.

– Отдашь всё, когда я попрошу об этом?

Она облизнула губы.

Кивнула.

– Отдам.

38

Конечный пункт

Металлическая стрекоза летела почти с такой же грацией, как и настоящая. Она не взмахивала, а скорее вертела крыльями, точнее, тремя пропеллерами, прикрепленными к аппарату и образующими вершины треугольника под углом 45 градусов. Оболочка из темного металла, покрытого коркой окисления, блестела от дождя. Судно выглядело несколько кособоким. По его частям прошлись сваркой несколько раз в попытке собрать конструкцию воедино. И вообще казалось, что оно летит не благодаря техническому мастерству, а вопреки ему. Кабину накрывали два стеклянных купола, напоминающие глаза. Двигатели издавали лязг и рычание, как волк, пасть которого набита железными болтами.

Пропеллеры застучали совсем близко, и аппарат начал снижаться, теперь больше напоминая толстого, покачивающегося шмеля, чем стрекозу. Пилоты стучали по консолям, изо всех сил пытаясь удержать судно на штормовом ветру. Наконец аппарат приземлился, скособочившись еще больше. По ветровым стеклам текли потоки дождя, а ветер пытался сорвать оболочку.

Юкико с черно-синим лицом откинулась на выступ, едва удерживая себя в сознании. Она видела, как Ильич разрезал кожу молодого арашиторы от горла до живота и начал сдирать ее – крови было так много, что она чувствовала привкус металла, когда дышала. Периодически Юкико делала слабые попытки проникнуть в сознание Буруу, но молниемёт Ильича поверг его в глубокий сон – гораздо глубже, чем черносон. В воде вокруг них извивались гладкие тела рептилий, но драконы могли бы помочь только в том случае, если бы у них выросли лапы. Она чувствовала самку грозового тигра, которая кружила над головой, как птица-падальщик над полем битвы.

Юкико потянулась к арашиторе в небе, несмотря на взрывы боли в голове и хлынувшую из носа кровь.

Они собираются содрать с него шкуру.

В голове мелькнул мысленный ответ.