Самая страшная книга 2018 ,

22
18
20
22
24
26
28
30

– Это не Артем.

Знакомая интонация. У меня такое чувство, как будто я стою перед телевизором. Другие слова, но смысл прежний. В душе она похоронила сына полтора года назад. А воскрешение, даже мысленное, – очень сложное дело.

Игорь взял ее за плечи и встряхнул.

– Не дури. Конечно, он изменился. Целый год у него по венам текла черт знает какая химия. Врачи предупреждали о возможных побочных эффектах вплоть до паралича. Но все обошлось.

– Говорю тебе, это не он.

– Весной я делал анализ ДНК в четырех разных лабораториях. Пойдем в дом. Я покажу тебе результаты. Москва, Ростов, Франкфурт и Токио. Все они подтвердили, что это наш с тобою ребенок. Ты слышишь меня? Это он. Да, он изменился, но это точно Артем.

– Ты звонил Светлову?

– Не берет трубку.

– Ты же обещал, что поговоришь с ним. Мне страшно, Игорь. Происходит что-то нехорошее. Очень нехорошее. Иногда мне кажется, это «что-то» – хуже лейкемии.

12

В офисе было тише обычного. Верный признак приближения больших перемен. Второй час Алексей перечислял неприятные факты, и без того известные Игорю. Только факты – задачи без решений.

– Суд запускает банкротство. На следующем заседании будут рассматривать кандидатуру конкурсного управляющего. Мы не вырулим, Андреевич. Ваш заем, извините за прямоту, потянул и без того перегруженную лодку на дно.

– Со «Сбербанком» говорил?

– Кто даст кредит обложенным судебными решениями застройщикам? Мне нравится, что вы снова в теме. Но, боюсь, слишком поздно.

– Я что-нибудь придумаю, – сказал Игорь.

Тривиальное «Никогда не сдавайся». Не более того. Миллион, максимум два можно было бы попытаться занять. Процентов под тридцать. Но это ничего не даст. Ему нужно как минимум пятнадцать.

Мысли перебил телефонный звонок.

– Извини, – сказал Игорь и взял трубку.

Аня кричала и плакала одновременно.

– Игорь! Умоляю тебя, приезжай. Я больше не могу так.