— Ирина умерла десять лет назад. Рак, — Суржевский ответил совершенно спокойным тоном и присел в кресло, отвечая на приглашающий жест отца.
Тот замер, чуть не дойдя до бара.
— Я не знал… Я бы мог помочь… Я…
— Нет, — перебил Игорь, — никто не смог бы помочь. К тому же, прошло уже много лет.
— Да, — пробормотал отец и, тряхнув головой, налил в два стакана виски. Потом глянул на меня и налил и в третий.
— Здравствуй, Алекс, — поздоровался со мной Суржевский таким тоном, словно всё нормально, а я сумел лишь кивнуть в ответ.
— Вы знакомы? — удивился отец, и я поспешил ответить:
— Это отец Маши, пап.
В кабинете повисла тишина. Отец смотрел на меня широко расширенными глазами, я не отводил взгляда от Суржевского, а тот глядел на отца с непроницаемым выражением на лице. В этот момент я почему-то почувствовал себя полным кретином.
— Твою мать, — выругался отец, громко стукнув стаканом по столу.
— Маша сказала вчера, что заболела, — Игорь перевёл взгляд на меня, и я, уверенно глядя в его глаза, сказал правду.
— Да, и в её болезни виноват я.
Отец Маши напрягся.
— Не понял.
— Сын, — в наш диалог вмешался папа, — мы с Игорем знакомы со школы. Я знал и Ирину. После окончания университетов хотели вместе начинать бизнес, но потом я был вынужден уехать, заимел огромный долг перед дядей… Конечно, ни о каком партнёрстве в России и речи быть не могло. Я предпочёл оборвать все связи, опасаясь что твой дед будет давить… Поэтому даже не знал, что у Суржевских родилась дочь…
Отец определённо пытался предотвратить назревающую бурю своим рассказом, но, казалось, Суржевский совершенно его не слушал. Я же… Не могу сказать, что не удивлён. Такое совпадение можно увидеть разве что в кино. И что это тогда? Если не чёртова судьба?
— Так что с Машей? — Игорь перебил рассказ друга.
— Я переезжаю в Москву. Мы открываем там филиал, и я буду управляющим.
Суржевский сжал губы, и это было единственным проявлением его эмоций. Не мужик, а кремень. Похоже, получить по морде всё же не удастся.
— Дело молодое, — отец снова попытался разрядить обстановку и перевёл тему, — а ты-то здесь какими судьбами? Давно приехал?