18+

Романов замирает.

— У тебя хорошая подруга. Она заботится о тебе. Правда, я не совсем понял, что она имела ввиду…

Господи. Ну о чём он говорит? Сказал бы уже быстрее то, что хочет. Не Тири ведь обсуждать пришёл?

Я должна сказать всё это вслух. Но не могу. Слова застревают где-то в районе груди, и если я открою рот, то оттуда выльются всхлипы и рыдания вместо связной речи.

Романов суёт руки в карманы брюк, осматривается, а потом снова глядит на меня. Я не понимаю этого взгляда. Вижу лишь огонь в его душе, который Алекс выплёскивает на меня. Что скрыто за этим пожаром? Боже, говори уже скорее, иначе я потеряю сознание!

И он говорит:

— Зачем ты приходила сегодня, Маша?

Я удивлённо хлопаю ресницами. Тяжело дышу, пытаясь справиться с эмоциями, и выдавливаю из себя, хрипя:

— Поговорить.

— Так давай поговорим, — Алекс развёл руками, и снова переступил с ноги на ногу.

Он волнуется? Почему Романов волнуется?

— Который час? — спросила, протерев сонные глаза ладонями.

— Двенадцать.

— Двенадцать… — эхом повторила. — Как ты прошёл в общежитие? Спал с комендантшей?

Алекс скривился, словно от пощёчины. Я не могу удержаться. Мне больно. А когда мне больно, я защищаюсь.

— У меня ни с кем не было секса с того дня, как я показал тебе библиотеку.

Я замерла. Может ли это быть правдой? Прошло два месяца. Мы с ним были вместе всего один раз. Один раз за два месяца. У Романова?

Видимо смятение отразилось на моём лице, потому что Алекс хмыкнул и поинтересовался:

— Думаешь, я озабоченный маньяк?

— Были такие мысли, если честно, — откровенно ответила.