Наконец створки открылись до отказа – широко и гостеприимно.
– Здесь безопасно, роботы отключены. Я и Жак – мы видели такие цеха, поэтому знаем, что там может быть. Пошли, ты тоже посмотришь.
Ник махнул рукой, приглашая, и первым шагнул за порог.
Светлые и просторные помещения веером расходились от главного круглого зала, в котором, словно сердце, размещалась прозрачная пузатая колба с тягучей и подвижной жидкостью густого синего цвета.
– Живой металл. Они везде используют наш Живой металл, – зло проговорил Жак, приблизился к толстым стеклянным стенкам, приложил ладони, наклонил голову и коснулся лбом стекла.
– Это жизнь нашей планеты, – пояснил Ник, – они почти убили нашу планету. Роботы превратили наш дом в пустыню, потому что вывозили Живой металл. Мы прогнали их, и теперь они заняли вашу Землю. Для создания своих роботов они используют плазму, которую добыли в недрах нашей планеты. Это живая… как вы говорите, я не знаю, но по-нашему это Живой металл, из него можно делать каких угодно роботов, он может принимать какую угодно форму. У синтетиков не так много Живого металла, потому они разбавляют его пластиком и делают прозрачный эластичный сплав. Получается оболочка для роботов-многоножек, с которыми мы сражались недавно. В таких цехах они делают много роботов, и похожих на людей, и летающих военных дронов, и внутренние электронные детали крейсеров. Здесь им ничто не может помешать.
– А на Земле? На Земле им мешают? – уточнила Эмма.
– Конечно. На Земле какое-то время оставались люди, которые создавали им проблемы.
Эмма медленно двинулась вглубь цеха, удивляясь точным и совершенным технологиям. Уникальные машины создавали уникальных роботов, и все было настолько превосходно, правильно и красиво, что приятно было посмотреть на конвейеры, с которых еще совсем недавно сходили готовые детали и готовые дроны.
Крохотные каракатицы, настолько мелкие, что занимали всего пару сантиметров, теперь лежали бессмысленной грудой, и внутри у них уже не мигали радостными огоньками чипы. Эти крошки были гораздо мельче тех каракатиц, что нападали раньше. Видимо, их использовали для других работ.
Больших роботов-пауков тут не было, и Ник пояснил, что это боевые роботы и что их завозили на станцию извне.
– Эти твари – одноразовый расходный материал для войны, их делают на Земле, в нехитрых цехах. Они быстро погибают, они более примитивны и просты, и их не ценят. А вот людей-роботов делают здесь. Это сложное производство. Ты можешь посмотреть.
Эмма завернула за поворот, миновала длинные ряды пластиковых упаковочных контейнеров, прошла в полукруглый проем и остановилась, пораженная.
То, что она увидела, вызывало дрожь и ужас. В больших емкостях, заполненных густой жидкостью, плавали части человеческих тел – головы, руки, ноги, все полупрозрачное. Скелеты делались из тонкого сплава – Ник пояснил, что это тоже Живой металл, и он одновременно используется и как костный остов, и как энергетический накопитель.
Взрослые и детские скелеты смотрелись настолько странно и чудовищно, что Эмма невольно отводила глаза. Повернувшись, она наткнулась на собственное лицо, выполненное с невероятной точностью. Глаза закрыты, волосы распущены. Почти полностью готовая робот-Эмма стояла, выпрямившись во весь рост, и ее нагое стройное тело буквально светилось белизной и совершенством гладкой кожи.
– Они сделали твою копию, – пояснил Ник, ткнул пальцем в робота, толкнул его, и фигура завалилась, мягко ударившись о гладкий пол. – Думали заменить тебя, это они умеют. Они не всегда действуют силой, иногда берут хитростью. Они слишком хорошо знают человеческую психологию. Обычно они заменяют настоящих людей копиями, а после захватывают все себе.
Эмма попятилась, скривилась. Видеть саму себя совершенно голой оказалось неприятно. Даже если это и не ее тело, все равно, очень и очень похоже. А чуть дальше стоял совершенно готовый Колька, и на нем даже были трусы и майка. Он замер в готовности, глаза раскрыты, губы сжаты. Он так сильно походил на реального Колючего, что Эмма не выдержала – приблизилась, прикоснулась и ощутила прохладную застывшую плоть, не включенную в работу.
Робот не реагировал на прикосновения.
– Они не будут работать, – пояснил Жак, который лениво обходил цех и тыкал выключенной рукоятью меча в стеклянные колбы и остановившиеся конвейеры, сбрасывая с них мелкие детальки на пол. – Они теперь не будут работать. Сервер выключен, вся станция выключена. Это теперь просто мусор.
И тут Эмму осенило. Колька!