Мы остаемся свободными
А еще ей понравилась колыбельная, которую спела им на ночь Мэй-Си. Незнакомые слова долетали тихими, протяжными нотами и словно отражали ту грусть и печаль, что лежали на сердце у Эммы. Мэй-Си была матерью тех детей, которым пела, и в ее голосе слышалось столько нежности, мягкости и любви, он был глубоким и невероятно прекрасным. Эмма не могла подобрать слов, чтобы описать его.
Она слушала и чувствовала, как по щекам текут слезы.
Наверное, все бы было по-другому, если бы их родители пели детям на ночь колыбельные. Все бы было по-другому.
Потому что когда в детстве остаешься один, по твою душу приходят чудовища и поселяются внутри. И защитить от них некому, потому что ты одна. И потому что роботы – не люди.
Эмма грустно улыбнулась, вытерла слезы и повернулась на бок.
Ей больше ни о чем не хотелось думать.
Глава 13
Таис. Деревня нелегалов
Как твое плечо? Как ты себя чувствуешь?
– Болит. Здесь холодно. Я бы поспал, но здесь очень холодно.
– Плащей тут нет, укрыть тебя нечем. Моя куртка промокла почти насквозь.
Таис вздохнула, дотронулась до лба Федора и почувствовала, что ее друг стал очень горячим. Видимо, поднялась температура, и потому его знобит. Сама она уже не ощущала холода, только нервное напряжение, заставляющее быть настороже. Она не доверяла нелегалам.
Ей не нравилась темная субмарина – или как там называется эта посудина с решетчатыми полами, железными стенами и громыхающими дверями?
– Здесь, Федька, все такое старье, как будто делали их корабль еще до Эры Робототехники. В Средневековье. Ты видел эти круглые колеса, которые надо поворачивать руками, чтобы открыть и закрыть двери?
Федька слабо кивнул, не открывая глаз.
Он устроился на железной полке в небольшой каюте, где слабо горела одна-единственная лампочка, а вдоль стен тянулись четыре ровные полки, когда-то покрашенные в белый цвет. Сейчас краска почти слезла, и оставалось только гадать, для чего они предназначались.
Впрочем, Таис было все равно.
Плыли они медленно и совсем не погружались в воду. Единственное окошко в их закутке было круглым и очень маленьким. Вода доходила ровно до половины окошка, и ничто ни внутри, ни снаружи не менялось – субмарина плыла медленно и осторожно, и океан тоже плескался за стеклом медленно и осторожно.
– Они не погружаются, – пробормотала Таис, заглядывая в окно, – их корыто уже не способно плавать на глубине.
Федор промолчал. Видимо, ему удалось уснуть, и это было к лучшему. Сейчас Федьке лучше отдохнуть.