– Тормози! – визжал он в ухо Данилу. – Тормози, скотина! Себя не жалеешь – нас пожалей.
И он кричал что-то еще, брызжа слюной в ухо и на щеку, а Маришка колотила ладонями по Данилову плечу, и тогда Данил все-таки выплыл из окутавшего его тумана безразличия и остановил джип.
Потом стало тихо. Пронзительная тишина навалилась со всех сторон, словно и не было только что панических воплей Сереги и противного визга шин, насилующих размягчившийся от жары асфальт.
Оказывается, они проезжали какую-то деревеньку. Несколько кучковавшихся у двери магазинчика стариков, одетых в выцветшие ветхие спортивные штаны и кургузые пыльные пиджаки, сначала с интересом пялились на только что выписывавший кренделя по дороге джип. Затем, поняв, что катастрофа отменяется, они разбрелись неспешно в разные стороны.
– Ты… чего? – спросил Серега, и ничего более идиотского он в данный момент спросить не мог. Поэтому Данил повернулся и молча врезал ему по жирной роже. А затем он выбрался из машины и медленно побрел вдоль обочины, меланхолично пиная подворачивавшиеся под ноги пивные банки.
Так он шел несколько минут, пока Маришка, пыля сланцами, догнала его, обняла, не сказав ни слова, заставила остановиться.
– Прости его, – тихо шепнула она. – Он хороший. Но он просто медленно соображает… Данил, он еще поймет и извинится. Если успеет.
– Извинится? – удивленно переспросил Данил. И повторил еще раз, громче. – Извинится? Зачем? Ее нет больше, понимаешь? И все тут. Точка. Финита. Зи энд.
Он попытался высвободиться, но Маришка держала на удивление крепко.
– Это ты не понимаешь, – отчаянно сказала она. – Нас всех не будет, Данил.
– Конечно, – медленно проговорил Данил. – Мы все умрем. Люди так устроены, знаешь ли.
– Я не об этом! Двери, Данил. Ты разве еще не сообразил, умный ты наш?
Наконец-то она разомкнула объятья, рывком развернула Данила лицом к себе и заговорила, быстро, жарко, сбивчиво, глядя ему в глаза, а он только слушал, чувствуя, как Маришкины слова обжигают его лицо.
– Эти двери, они везде. Видишь, Натка первой села в машину – и исчезла. Значит, неважно, как дверь выглядит, подойдет любая, не только та, которая на пляже. Или на тропе. И пропадает, похоже, первый, кто пройдет в нее. А без дверей ведь никак, куда не пойдешь – обязательно будет дверь.
Она замолчала. Данил почувствовал, что должен сказать что-то, что-то невероятно умное. Найти какие-то единственно верные слова, таящие в себе ответы на все вопросы. Спасти, наконец, тех, кто остался. Но все это было неправдой, ничего поделать он не мог. В одиночку порой можно спасти мир, но практически невозможно в одиночку спасти себя и тех, кто рядом. «Как я устал, – подумал он. – Почему она смотрит на меня с такой надеждой? Чем я лучше других?»
– Но почему? – зло спросил Данил. – Почему мы? За что нам?
– Да не знаю же! – почти выкрикнула Маришка. – Может, это тест? Кто, не зная, что за дверью, полезет в нее первым? Самый храбрый?
– Скорее, – покачал головой он, – самый глупый. Умный не пойдет прямо так, наобум. Но это неважно. Если ты права, то нет смысла трепыхаться.
– Почему? – вклинился в их разговор незаметно подошедший Серега.
Рыжий толстяк, выбравшись из машины и догнав Данила с Маришкой, как раз успел расслышать последние слова Данила. Под правым глазом Сереги набухал свежий лиловый синяк.
ebooksa