Я осторожно перешагивала мусор и улыбалась. Так же глупо, как и весь вечер до этого, пока не увидела то, что в доме Аю быть не должно совершенно точно. Весь преподавательский состав Академии дружно поклоняется Маре, покровительнице знаний и искусств.
Статуэтка валялась на боку. Змей, обвивающий ствол агавы, подмигивал мне ярко-алыми камешками глаз. И я готова поклясться, точно, как мой, тот, что остался дома, притаившись у зеркала в ожидании новой добычи.
Шантаж прошел буднично – вместо зимнего сада меня проводили в убранную наспех библиотеку, где старуха, чинно восседая за массивным столом из мореного черного дерева, протянула мне свиток, легко удерживая активированный Вестник в другой руке – искра силы и сообщение уйдет адресату.
– Вы производите впечатление сообразительной юной леди, сира Блау, – проскрипела Аю. – Читайте. Это выдержки из законопроекта, принятого не так давно, начало можете пропустить, советую обратить особое внимание на пункт три-два. Хранение, использование, получение и добыча Шлемника – классифицируется, как особо тяжкое наказание – вплоть до принудительного лишения силы и заключения в Цитадель.
В пункте три-два не было ничего нового, я свернула свиток в тугую трубочку и начала отстукивать первые ноты имперского марша на ладони.
– Решайте, – проскрипела Аю. – Вестник дознавателям или… небольшая скромная помощь, которая не останется без ответной благодарности.
Я вздернула бровь.
– Простой и безопасный ритуал, нужно только ваше присутствие. Столичные застенки, допрос, – Аю уверенно качнула Вестник на ладони, – или небольшая помощь.
Магистр бесила неимоверно, до белых звезд в глазах.
– Выбираю третий вариант – Цитадель, – пояснила я старухе, которая резко вздрогнула. – Сколько нужно травы, чтобы попасть туда? Весом с пол райхарца, не меньше? У вас есть столько? Нет? А наш с вами разговор пока не тянет даже на снятие ментальной защиты…
Аю оценивающе прищурилась, схлопывая Вестник – торги начались.
***
В зимнем саду было тепло – купол работал на полную мощность, бархатное небо над головой сияло мириадами звёзд и золотисто-красными точками фонарей, которые уносили желания людей в небо.
Я играла, мелодия Колыбельной плыла в воздухе, чуть покачивались в такт ветви деревьев на ветру, кружились снежинки за пределами границы, и даже звезды, казалось, вспыхнули ярче, слушая флейту.
Аю молчала и чуть покачивалась из стороны в сторону, следуя за песней, вправо и влево, вправо и влево, неосознанно подчиняясь нотам музыки. По воздуху плывет Колыбельная, ноты тают в тишине.
А Высокие дамы, прикрыв глаза, смакуют силу, которой наполнена песня.
Последние ноты таяли в тишине, и я убрала нефрит в сторону. Глаза они открыли не сразу, пребывая в плену звуков.