Ритуал

Бутч глубоко вздохнул.

– В Столице за подобное уже подали бы петицию в Управление. Дознаватель не справился с возложенными на него обязанностями. Каро разжаловали бы, возможно исключили бы из пятерки, если бы жаловался кто-то повыше, и наказание управляющей печатью.

– Жаловаться никто не будет, – я не могла говорить за дядю, но то, что такой бред вряд ли придет ему в голову понимала отчетливо.

– Вы – нет, в Столице – да. Каро может решить, что это норма, – Бутч прошелся из угла в угол за несколько размашистых шагов, и большая кухня Маги сразу показалась крошечной. – Это только вторая его операция. Каро может решить, что это норма, когда менталистов садят за один стол с Главой Клана, обычно мы едим на кухне, – ещё несколько раздраженных размашистых шагов. – Норма, что можно совершить ошибку, и не получить за нее наказание, норма, что можно изучать бытовые чары поутру, а потом сделать чудовищную прическу подопечной, с которой она пойдет в Школу. Норма – таскаться по женским лавкам, пить на кухне и воровать ночью сладости. Это – не норма, и в интересах Каро понять это отчетливо, чтобы не ошибаться там, где не прощают ошибок. Ни малейших.

Я поджала губы – с этой стороны я не смотрела.

– Это плохая услуга для него, леди. Мы не те, от кого стоит его защищать. Вы знаете, как работает управляющая печать? Как дознавателям выдают наказания?

– Вероятно, за неисполнение приказа, – процедила я неохотно. Как это работает, я видела только раз – Таджо держался мгновений тридцать, отказываясь выполнять приказ, и потом полдекады провалялся в кровати, и никакие целительские чары особо помочь не могли.

– Верно, – Бутч кивнул. – Слабые не могут сопротивляться вовсе, или ломаются сразу. Сильные – могут держаться, но не долго. Каро – слабый, он сломается. Его сломают, – уточнил Бутч.

– Я поняла. Вести себя по-людски – это плохо, – я фыркнула тихо себе под нос.

– Помните, вы – лечили. В дуэльном зале, – Бутч наклонился ближе, опустив голову, чтобы было видно шею. – Это шрамы от наказания.

– Но… я думала наказание – ментальное…

– Если долго сопротивляться, очень долго, – уточнил Бутч, – остается физический след. Необратимые повреждения.

– Но тогда почему вы живы? – я подпрыгнула на стуле. – Вы – живое доказательство, что подчинение можно обойти и сопротивляться управляющей печати? Это же нарушение устоев…

– Обойти – нельзя. Сопротивляться – можно. Очень долго, до смерти, – пророкотал Бутч. – Я рассказал только для того, чтобы вы поняли. Каро не выдержит и десятой доли, – он поправил пальцем воротник повыше привычным жестом, чтобы шрамов было не видно, – поэтому ему нельзя ошибаться. Следуйте правилам, слушайтесь приказов. Никакой самодеятельности на празднике. Пожалуйста, леди Блау.

Я торопливо кивнула.

– Но наказывать, ничего не объясняя, не лучший метод воспитания, – я до сих пор помнила полёт Каро в коридоре, и как ему прилетело гардиной сверху.

– Ваш дядя использует схожие методы, – Бутч присел рядом за стол. – Но я не заметил особого протеста с вашей стороны.

– Дядя – это дядя. Семья.

– Я понял, – раздался тихий смешок. – То, что дозволено Блау, не дозволено никому.

– Мы не будем обсуждать сира Блау в его отсутствие, как его самого, так и его методы воспитания, – мой голос похолодел.