***
Вестник от Фейу пришел с яркой огненной вспышкой, такой же норовистый, как и его хозяйка – долго не давался в руки. Марша выполнила свои обязанности, как свидетеля – договорилась. Три поединка на один день. Условия – добровольная сдача, или до первой крови. Школа предоставит свой полигон. Разрешено присутствовать всем классам.
Дальше Фейу выражалась странно: «Решила поучаствовать в редком развлечении, и вызвала на дуэль сестру Бартуша, ту, что с лошадиными зубами. Поединок назначили на тот же день. Будешь свидетелем, Блау?»
Редкое развлечение? Поучаствовать? Сумасшедший дом, а не Школа. За что она вызвала сестру Бартуша? Этикет требовал ответить «да» – Марша имеет полное право рассчитывать на встречную вежливость с моей стороны, если хочет иметь свидетеля – я им буду.
Я выплела Вестник Фейу, мстительно вложив побольше силы. Написала – «да», буду свидетелем, и про временный домашний арест, и про то, что у всех дев-сир-Бартуш зубы лошадиные, поэтому понять которую из юных леди, Фейу планирует повалять по песку дуэльного круга, я не поняла.
Ответный Вестник от Марши опять полыхнул огнем – она писала «дева Бартуш будет на празднике, чтобы обговорить условия», а дальше шли настоящие сплетни. Я и забыла, как Фейу любит почесать языком – просто обычно кости перемывали мне, а не со мной. Марша писала, что сегодня многих нет в классе – моя троица ушла после первого урока – их вызвали к старшему Наставнику, Кантор тоже под домашним арестом, говорят за то, что навалял кому-то, нет никого из Хейли и свиты, говорят вчера у них были менталисты, и даже моя Ву отсутствует… не знаю ли я чего?
Я не знала, но что Фей не было в Школе, мне не нравилось. Совершенно.
***
Геб пыхтел, делая заготовки артефактов на двоих, а я курсировала по мастерской из угла в угол, думая, как мне завтра отвязаться от менталистов, чтобы встретиться с горцами.
То, что идти нужно непременно – это точно. Горцы прощаются с мертвыми по своим обычаям, обряд не менялся уже сотни зим, и, если Нике отвезли в общину, другие должны знать, или присутствовать. Если бы горцы поддавались считке, я бы взяла с собой Бутча, чтобы он вытащил воспоминания и потом слил в запись. Я хотела увидеть тело, лично.
– Вайю! – Возмутился Гебион. Я шлепнула стопку бесполезных трактатов рядом и стол пошатнулся, помешав Гебу работать. В книгах не было ничего, ни единого слова про то, как могут сбоить ритуалы крови. Зачем нам такая большая библиотека, если в ней нет ничего полезного?
В город дядя меня не отпустил – заниматься только дома, и я отправила Нарочного со свитком, на котором полыхала темным оттиском печать Блау, к Гладси, за обещанными копиями старых карт Керна. Этот нерешенный вопрос нужно закрыть.
Геб работал – точил, искры летели во все стороны, я – продолжала мерить мастерскую шагами из угла в угол – туда и обратно.
Вестник от Акселя прилетел внезапно, полыхнув родной темной силой, и Геб выругался – ему опять помешали.
Я забралась в дальнее кресло, подальше от трепетного артефактора, и начала читать.
«Привет, Бельчонок» – писал Акс. «Поздравляю с праздником заранее – позже не смогу, меня отправляют в карцер на полдекады» – брат снабдил это картинкой с крайне неприличным жестом. «Не переживай насчет поединков – я уже навалял всем. Всем Бартушам с первого по восьмой курс».
Я перечитала дважды – не в силах поверить, и Акс тоже!
«Старше восьмого у нас нет, а то положил бы всех». Я фыркнула – аксова гордость, что завалил кадета на курс старше, чувствовалась даже здесь, на Севере, через пол континента.
«Время пролетит быстро – не заметишь, и всего на пару дней, а эти задохлики проваляются в лазарете до праздника середины зимы. Не вешай нос, Бельчонок! За подарок поблагодаришь позже. Брат».
А где подарок?