— Потому что нельзя трогать наших. Нельзя трогать Север. И потому что котлы дедушки Ву являются достоянием Северного предела. Откройте свиток с черной лентой. Климатические условия на границе Восточного предела за последние пятьдесят зим.
***
— Я не нападал! — цыпленок почти плакал. Синяк на щеке уже наливался лиловым. — Это не я! Я бы не стал провоцировать! Я всегда избегаю конфликтов! Кто-то другой бросил плетения ему в спину, а не я! — он шмыгнул разбитым носом.
Тир выругался сквозь зубы и охнул, взмахнув рукой. Забыв про перевязь.
Мы стояли в коридорах под Ареной, укрытые куполом тишины — я, Кантор, Марша, Геб, Фей и побитый несчастный Костас, которому не повезло оказаться в нужное время в ненужном месте.
Напротив нас, почти ощерясь плетениями, стояла примерно половина команды «западников» — один из участников — видимо готовится на целителя — лечил плетениями юнца с разбитым носом и подожженной шевелюрой.
— Мы сняли артефакты заранее, — промычал Костас.
Я прикинула вес и рост — соперник был выше Костаса почти на полголовы, и он умудрился достать его и извалять в пыли — цыпленок далеко не так хил, как хочет казаться.
— Что будем делать? — Марша решительно развернулась и показала «западникам» откровенный жест, понятный каждому из пределов — «имели мы вас».
— Фейу! Не провоцируй их! — рявкнул Кантор.
— Да какая разница! — огрызнулась Марша. — Хуже уже не будет. За драку дают дисквалификацию.
— Стенка на стенку и дисквалифицируют всех, — меланхолично вставила Фей-Фей. После вчерашнего целитель тиров все-таки прописал ей дозу успокоительных, которая усмирила бы и райхарца. — А так — только Тира, как зачинщика драки.
— Я не зачинщик! — взвыл Костас, хлюпнув разбитым носом. — Меня подставили!
— Нас подставили, — спокойно уточнила Фей — Фей. — Столичные могли просто разменять «западников», или это их личная инициатива. Вчера объявляли о внезапной замене участников на «стратегию». Более слабого — дисквалифицируют, а тот, кто должен был участвовать изначально — выступит на замену.
— Ащщщщ, ащщщщ, ащщщщ! — Марша цокнула, в глазах взметнулось пламя.
— Леди Тир! — простонал Гебион, обернувшись.
К нам на всех парах, полыхая волнами священной ярости, неслась мама побитого «цыпленка».
***