Белое солнце дознавателей. Книга 2

22
18
20
22
24
26
28
30

Тир заворочался и вздохнув, затихнул.

Через пару мгновений, убедившись, что он спит — крепко, она попробовала ещё раз — коснулась лица, как кисточкой для живописи — легчайше, прочертила пальцем линию бровей — одной и второй — вразлет. Осторожно.

Прорисовала скулы, представив, что это холст, ещё раз коснулась волос смелее — мягкие-мягкие, нежнее чем у нее.

— Аххх…

Марша отпрянула рывком, резко выпрямившись.

Хорош. Это признают все.

Она оценивала эстетическую красоту придирчивым взглядом художника и почти не находила изъянов. Даже артефакт в ухе, и тот гармонировал с двойным комплектом колец на длинных белоснежных пальцах.

Позер.

«Сложный позер», — признала она со вздохом.

Если бы ей пришлось рисовать его, она бы испортила не один холст, чтобы передать этот изгиб губ — уловить характер…

Она наклонилась ниже, чтобы изучить поближе — нижняя губа чуть полнее верхней, часто улыбается только одной стороной рта и…

— Аххх… — Тир опять вздохнул, её губ коснулось теплое дыхание с привкусом вина, но отпрянуть она не успела — крепко прижатая здоровой рукой.

Мара!

Тир пошевелился, перевернулся, и уткнулся носом прямо в её подол, крепко удерживая рукой. Глубоко втянул воздух, заворочался и — очнулся.

— С пробуждением, — выдала она язвительно, чувствуя, как полыхают щеки. Чужая жаркая рука лежала под халатом, и обжигала ногу не хуже горячего камня. — Ты напился. Перенесли наверх. Никто не видел, — отрапортовала она коротко.

Тир сдвинул брови, моргнул пару раз, мотнул головой и застонал.

— Эликсиров не приготовила. Сам сходишь утром.

Идиот. Пить из-за Блау.

Сама она не сделала бы такие выводы. Нет, то, что Тиру нравилась Блау — было видно всем. Но новые сани ему тоже нравятся. Он же из-за них не пьет?

Что было более оскорбительно — то, что твой потенциальных жених напивается из-за Блау, или что вообще кто-то напивается из-за Блау, а из-за нее нет — Марша ещё не разобралась.