— Эмпатия, — пискнула я задушено, встретившись взглядом с дядей, и виновато опустила глаза. Как будто подсмотрела что-то личное, вторглась туда, куда меня не звали, без спроса заглянула в замочную скважину. — Я не хотела…
Волна гнева вернулась, потом резко схлынула, на место гнева пришла обреченность, и — опустошение, и… дядя взял себя в руки.
В обивке кресла почти появилась дыра, которую я проковыряла бездумно, за пару мгновений молчания.
«Доверие» — всплыл в голове голос Луция.
— …есть то, что ты должен знать, дядя, — начала я совсем тихо.
— О. Ты сказала ещё не всё на сегодня, Вайю?
— И если… — я откашлялась, — если будут четыре чистые пирамидки, я покажу записи. Предки путают… — мысленно вознеся хвалу Великому, чтобы не покарали за явную ложь и святотатство, — …я не всегда знаю, что правда, а что нет… нужно проверять, — вкус успокоительного эликсира чуть горчил на губах.
Дядя демонстративно щелкнул кольцами — плетения времени серебром ярко вспыхнули между нами, отделяя друг от друга.
Я выдохнула и ринулась в бой.
— Нас ждет падение дома Блау в течение ближайших двадцати зим… если нам дадут их, и если мы не предпримем что-нибудь… — отчетливо повторила я его собственные слова.
Дядя — развернулся ко мне и замер.
— Чужой «зов» в пустыне потревожил всех, правила соблюдались сотни зим неукоснительно. Объявлен общий сбор семей заклинателей…будут все, кроме Фениксов, — повторила я слова Акселя, которые уже слышала у себя в голове.
— Почему ты решила, что «зов» — чужой? — дядя выпрямился.
— Это не Кораи… шекки в пустыне… развернулись против меня и Рейны… значит не они и не мы, не Блау… но «зов» очень сильный — в следующий раз могут обвинить Акса