Последний разговор с Аксом я слила частично. С откровенно мстительным удовольствием — слать записи без спроса! И потом жадно наблюдала за тем, как меняется выражение лица дяди, когда он смотрит, насколько глубоко задет и обижен Аксель невниманием и тем, что его не допускают в дела клана.
Чем дальше крутилась запись, тем меньше эмоций отражалось на лице дяди.
Пирамидка вспыхнула, загудев — первая запись заела и кончилась.
— Это же не потому что Акс… болеет? — спросила я прямо, отбросив ещё с десяток более мягких вариантов. — Не поэтому ты считаешь его неподходящим…
— Он — Наследник, и им — останется, — отрезал дядя коротко, ставя запись на повтор. — До тех пор, пока он жив и… в своем уме, другого Наследника клана у Блау не будет.
— Потому что Блау хранят Блау, — успокоено откликнулась я.
Дядя посмотрел на меня так, как будто я опять завалила какой-то из предметов.
«Безнадежна».
— Потому что нам нужен именно такой Наследник.
— Такой — это какой?
— Безнадежна, — пробормотал дядя себе под нос. — Быть достаточно взрослой — это не значит не подчиняться приказам и заключать помолвки. Хочешь быть равной? Будь, — он постучал пальцем по виску, — быть равным, значит — думать. Кого видишь ты, глядя на Акселя?
— Брата, — я удивилась. — Акселя. Сильный. Красивый.
— Кого видят кланы?
— Наследника.
— Они видят в нем Юстиния Блау.
— М-м-м… такой же простой, веселый и сильный, как папа?
— Что сделал Аксель, чтобы защитить Керн этой зимой? Развернул тварей. Один.
Я кивнула.